Это я слышал, когда молодой кавалергардский офицер граф Кушелев-Безбородко был в 1855 г. в Оренбурге на вечере, который для него устроил в зауральной роще князь Чингиз, сын хана внутренней орды. Я был в числе немногих его гостей.
Эссен был невысокого происхождения. К нему приехал в Оренбург его двоюродный брат, мелкий чиновник, Иван Егорович Эссен, которого брат генерал определил на службу в Оренбургскую пограничную коммиссию, откуда получал он жалованье, но самой службы не нес, завел себе на Сырте в казачьих владениях хутора, занимался скотоводством, имел одну или две семьи крестьян; скуп был до невероятности. В дорогое время, когда яйца, масло и молоко были дороги, требовал с хутора присылки всех этих продуктов на продажу в Оренбург и не позволял себе есть ничего, что можно было продать. Лошадей из своего табуна продавал в долг ямщикам, привозившим сюда товары, лишь бы дали подороже, но деньги, кажется, редко получал: ямщик, купивший лошадь, уже не приезжал в Оренбург. У брата своего на кухне требовал, чтобы все оставшиеся куски и корки хлеба сберегались и отдавались ему; ими он кормил телят и коров. Крестьянам запрещал приезжать в Оренбург на лошади, да и сам за 40 верст ходил пешком. Конечно, крестьяне не слушали его, приезжали на лошади, оставляли телегу под Соболевою горою[9], а сами шли до города пешие и также возвращались, а потом далее ехали на телеге. Когда этот Эссен умер, то брат похоронил его на свой счет; жил он одиноко и после смерти квартирные хозяева обобрали его.
Управление генерала Эссена, продолжавшееся более 10 лет, не было ознаменовано никакими реформами, который хотя и были проектированы, но высшим начальством не приняты. При нем открыто в 1825 г. Неплюевское военное училище (ныне Неплюевский кадетский корпус) с комплектом 80 человек, но мысль об учреждении такого заведения была заявлена далеко раньше и все дело останавливалось за недостатком денежных средств.
Другим важным историческим событием было посещение г. Оренбурга государем императором Александром I., который приехал сюда из Уфы и на память о своем посещении освободил город от воинского постоя. По поводу этого поставлен был от города памятник около городской думы, где ныне водоразборная будка. Генерал Обручев перенес его на настоящее видное место в начале Николаевской улицы, на берегу р. Урала. Перовскому, вступившему во второй раз в управление краем, не понравилось это, он хотел перенесть памятник на старое место, но узнав, что перенос сделан с высочайшого соизволения, отказался от своего намерения.
Государь, посещая острог, в числе арестантов нашел одного человека без имени, привезенного в Оренбург для содержания в тюрьме впредь до особого повеления; имя и звание его не было означено, а велено считать его под № и содержать в одиночном заключении; он был помещен в тесной коморке, где ему нельзя было стоять во весь рост и спать мог, сгибая ноги; он сидел несколько лет и по повелению государя был освобожден. Об этом была статья в «Оренбургском Листке» в половине 80-х г.г.
Генерал Эссен предполагал сформировать из башкир несколько конных полков по образцу двух тептярских; но мера эта не осуществилась как по политическим, так и по экономическим причинам.
Из дел генерал губернаторской канцелярии видно, что башкиры, узнав о таком предположении, подавали всеподаннейшие прошения государю императору, высказывая прямо свое нежелание служить в регулярных полках, считая вместе с тем за собою право нести службу в установившемся временем порядке, т. е. общую очередную для каждого и в национальной одежде.
Экономические причины были — неимение в казне денег, а политическая — возможность в народе бунта если обложить народ особым сбором, от которого башкиры всячески старались оградить себя, по магометанской религии считаемого, как окуп головы каждого вольного человека и приравнение к рабскому положению.
Внутренняя жизнь губернии во всех сословиях текла при взяточничестве чиновников, общем правонарушении, устранить которое но тогдашнему времени не было возможности.
Шайки разбойников из бродяг всякого рода, а более из башкир, недовольных вводимыми порядками, не составляли исключения. Появлению таких хищников способствовали громадные в то время у башкир леса, большие пространства пустых мест и сплошное инородческое магометанское население в уездах Стерлитамакском, Оренбургском и частию в Троицком и Уфимском. У местных жителей разбойники находили приют и всегда были ими скрываемы.
9
Соболевою горою называется левый высокий берег долины Сакмары, в котором прорыт съезд к мосту на этой реке. От Оренбурга в 7 верстах. Прим. И. С. Шукшинцева.