Конечно, у Эссена были способные и достойные помощники, которым вручались важные дела; таков был инженерный штаб-офицер Генс, который обратил на себя внимание и при этом губернаторе получил место председателя Оренбургской пограничной комиссии, на каком месте был дотоле Оренбургский комендант, генерал, вовсе не подготовленный к такому назначению.
В крае по наружности было спокойно, но возмущения в степи не прекращались; туда часто высылались военные отряды казаков, башкир и частию пехотные солдаты. Под давлением силы все укладывалось мирно до времени. Внутри же губернии, особенно с Башкирии, разбои и грабежи происходили преимущественно в лесистых местах и но большим дорогам, о чем мною было сказано выше. Такова картина Оренбургского края в 20-х гг.
Гражданские власти не действовали, даже высшие лица не гнушались взятками.
Мне говорил чиновник Шипковский, что бывший земский исправник князь Давлеткильдеев (из татар), по отрешении от должности, в торжественный день в губернском городе Уфе нанял толпу пьяных мужиков с ломами и повел к дому губернатора Дебу, намереваясь разломать в доме фундамент. На вопрос полицеймейстера, что он делает, ответил, что желает выломать фундамент, который сделан на его деньги, данные во взятку губернатору.
Тот же исправник, служа в Стерлитамакском уезде, открыто всем говорил, что тот плохой исправник, который не соберет в год 12 пудов серебра.
От военного губернатора ему было предписано избрать на общем собрании башкир уезда кантонного начальника. Конечно, в желающих не было недостатка.
Выбирали трех лиц: Ибрагимова, Каинова и Акчулпанова.
Давлеткильдеев, не обижая никого, поровну взял с каждого по 3 тысячи рублей, каждого уверял и обещал, а бывшие при нем земские чины выпили 12 ведер одной французской водки в пунше. Кончив свое дело, исправник сказал кандидатам, чтобы ехали в Оренбург, так как дело в руках губернатора Эссена и его чиновников. Утвержден был Ибрагимов, а у остальных деньги пропали. Давлеткильдеев сказал, что плохо хлопотали и потому не успели, а на самом деле избрание решалось числом шаров, чего простаки не понимали.
Кроме всего изложенного, в соседней Пермской губернии грабежи и разбои были от каторжных и беглых из Сибири, скрывавшихся в горных заводах, соседственных с Оренбургскою губерниею, в которых все заводсское наеление и самые владельцы были раскольники.
Военный губернатор Эссен имел Высочайшее повеление обозреть эти заводы и когда он приехал на пермские частные заводы, владельцы и управляющие их затруднявшиеся скрыть каторжных, спускали их живыми в доменные печи. Выходил один металл, а от людей исчезали всякие признаки.
Перед 12-м годом заводчик Демидов, живя за границей и зная о намерениях Наполеона, который при удаче желал уничтожить крепостное право, продал свои Киштымские заводы с несколькими тысячами крестьян и 700 т. десятин земли купцу раскольнику Расторгуеву за 500 т. руб. асс. и последний сделался владельцем громадного имения и теперь находящегося в руках его потомства.
Генерал Эссен держался нового направления и Александровских начал, с подкладкою Павловских требований. Был довольно строг, желал поднять военную часть на современное состояние. Башкиры и все казаки носили простую одежду, формы не существовало. Эссен старался ввести ее. Требование его в отношении форменной одежды было особенно строго к Оренбургскому войску. Жившие в форштадте казаки считались на действительной службе, получали казенное довольствие, а офицеры жалованье в мизерном размере: хорунжий 17 р., сотник 22 р., есаул 28 р. в год на нынешние деньги.
Эссен обязывал офицеров и по своим делам ходить в форме, и в этом отношении требование доходило до комичного. Один офицер купил тушу баранины и нес покупку сам. Встретился ему Эссен. Нужно отдать ему честь. Офицер стал во фронт, одною рукою держал под козырек, а другою — рядом поставленную тушу баранины, которая как будто тоже отдает генералу честь. После этого случая требование формы несколько убавилось.
Во время Эссена из войск Оренбургского края составился отдельный Оренбургский корпус и он носил звание корпусного командира. Ежедневно к нему посылались ординарцы от пехоты и от казаков конные офицеры, урядник или унтер-офицер и два рядовых; с конными Эссен выезжал, когда ехал куда верхом.