Заведывали сим отделением лица но назначению военного губернатора из людей, пользовавшихся его доверием; остальные служащие были писари из казачьих урядников.
Кроме намеченной цели — обеспечение казачьего населения в неурожайные годы — имелось в виду усилить войсковой казачий капитал, тогда почти не существовавший, но необходимый для преобразования войска.
Хлеб предполагалось продавать киргизам по уменьшенной цене, чтобы подорвать начавшиеся у них посевы, угрожавшие в недалеком будущем хлебопашеству казаков и опасному в политическом отношении: киргизы, заведя свои посевы, могли перейти в независимое от русских положение и плотнее общиться с Хивою и Бухарою, им единоверными.
Неудача в самом начале испортила дело. Ни простые казаки, ни ближайшее начальство не были убеждены в пользе запашек, видели в них одно обременение, выгодами же пользовались одни наблюдавшие за работами, и запашка, по общему мнению, считалась барщиною, усилить которую, увеличить труд казаков впоследствии зависело от начальства. Казаки не верили, чтобы на это была воля государя, которому они служат во всем на своем содержании, а тут еще от них требуют труд для наград наблюдающих.
Посеять один пуд не требует много времени, но на самом деле было не то: в семье два — три казака, из них один на службе вне дома, отец старик, и одному работнику посеять и убрать три пуда дело не легкое, ибо при усиленных работах требовалось на это до двух недель, которые нужно было взять в дорогое время и в ущерб своему хозяйству.
При строгом требовании начальства в наблюдающие избирались самые строгие люди. Они, видя свой интерес в своевременной работе, прибегали к палке, плети, когда кого замечали нерадивым. Отчисление на долю наблюдающих доходило до довольно хорошего вознаграждения — 900 руб. асс. в год; двум помощникам в половинном размере.
В первые года, пока Перовский был губернатором, запашка шла удовлетворительно, но с 1839 года дела начали клониться к упадку; в этот год был сильный неурожай, и запашка ничего не могла дать. Через год начались переселения казаков из внутренних станиц на линию и запашка не могла производиться всем населением, а в 1842 г. вместо Перовского назначен был генерал Обручев, с первых дней не сочувствовавший многим проектам своего предместника, а общественной запашке в особенности. Переселившиеся на линию казаки внутренних станиц, в которых сильно укоренилось отвращение от сего дела, передали это отвращение на новом месте своим товарищам. Запашка ни в ком не находила сочувствия. Обручев прекратил выдачи наград, упразднил существовавшее при его канцелярии особое отделение, передав все дело на попечение войскового правления, требуя одних отчетов. Запашка на деле продолжалась, хлеб сеяли на плохо вспаханной земле и после собственного казачьего посева, и если родилось что-нибудь, убирали тоже по окончании своих работ, вследствие чего хлеба получалось очень мало. Все это повело к ходатайству о прекращении запашки. Ко вторичному вступлению Перовского в управление краем дело было рассмотрено в министерстве и продолжение его будет объяснено в своем месте.
Перовский, желая изыскать положительные источники войсковых доходов, ходатайствовал о даровании войску права на недра земли и как по местному положению более всего на казачьих землях могла развиваться золотопромышленность, то просил об отпуске из казны 150 т. руб. ас., или 43 т р. по настоящему счету. Право это даровано в 1835 г; войско получает вышеуказанную сумму, оставив за казною право распоряжаться допуском частных лиц к разработке золотоносных россыпей.
Первое время не было предпринимателей, казаки ничего не получали и министерство финансов высказалось за прекращение отпусков. В 1842—45 гг. явился предприниматель, казачий офицер Колбин, открывший золото, и с того времени промышленность эта развилась: золота добывается до 100 пудов в год, а ныне найдено жильное золото в Качкарской системе.
Неблагородные металлы и минералы войску предоставлено право отдавать в арендное содержание особым законом, испрошенным по представлению графа Перовского в 1853—55 г., но до сего времени таких отдач не было, но несомненно, что рудные богатства находятся в недрах войсковых земель.
Естественные богатства на башкирских землях были в руках частных промышленников, которые получали большие выгоды в свою пользу, платя ничтожную арендную сумму и нанимая в работу их же за низкое вознаграждение.
Народ этот имел своих кантонных начальников и старшин, живших на его счет и взятками обогащавшихся, — жалованье платить было не из чего.
Граф Сухтелен обратил на это внимание и установил взимать особые пошлины с частных лесопромышленников, заготовлявших в башкирских лесах бревна, дрова и другие изделия, определив самый размер, сколько хозяин может продать в год, и с тем условием, чтобы продажа производилась на базарах, куда лесные материалы должны вывозиться гужом, а отнюдь не сплавом.