Караван-Сарай был начат постройкою Перовским чрез оповещение циркулярами башкирских кантонных начальников для объявления народу, что здание строится для приезжающих в Оренбург по своим делам башкир, останавливавшихся ранее в частных домах, а с постройкою караван-сарая будут иметь более удобное помещение для себя и своих лошадей. Здание в начале было построено с большими комнатами в виде казарм, с нарами, а в нижнем этаже конюшни. Все показывает, что Перовский думал перенести на русскую землю азиатские караван сараи для странствующих мусульман и торговцев; в этих видах он положил построить среди здания мечеть, чтобы живущие в караван-сарае башкиры имели полную возможность исполнять по своему закону требы и молитвы; этим желали показать народу, что правительство далеко от мысли насильственными мерами обращать магометан в христианство, каковые слухи тайно распространяли казанские татары, известные фанатики, а напротив, правительство строит на свои средства мечеть и не простую, а превосходящую все известные в крае мечети. С этою целью приглашали башкир делать пожертвования для украшения новой мечети. Для сбора последних был послан дер. Нижней Чебеньки ахун Абдулла Давлетшин, родом татарин, приписанный в башкирское войско. Он собрал до 30 т. руб. асс.
Для освещения в здании мечети повешена дорогая люстра, купленная в Петербурге в английском магазине. К завершению всего построен каменный высокий минарет, облицованный снаружи белыми изразцами.
В конце 1841 г. в караван-сарай перевели канцелярию командующего башкирским войском и дали квартиры чиновникам и команде башкир в 50 человек, посылаемых для несения службы.
Помещения для башкир не думали открывать и никто из них никогда там не останавливался. Обращение здания в постоялый двор стоило бы дорого по отоплению, содержанию в чистоте и ремонту. Правый фасад здания, где были казармы с нарами, переделали под помещение канцелярии, а левый обратили в помещение для губернатора; в нижнем этаже, где были стойла для лошадей, оставшиеся своды показывают первое его назначение.
Для открытия мечети был приглашен муфтий и до 300 человек магометан; кроме того, было множество любопытных, прибывших без всякого приглашения.
Торжество открытия было приурочено ко дню коронования государя Николая Павловича, 22-го августа. Устроены были в азиатском вкусе развлечения: борьба с выдачею победителю трех человек, без перерыва поборенных, платка или шали, скачка на лошадях с призами из халатов или кафтанов стоимостью в 20 руб. и постепенно уменьшающимися до нескольких аршин ситца.
Было одно крупное неудобство: у магометан была ураза (пост), во время которой еда разрешается по заходе солнца, а для эффекта нужно было, чтобы обед начался несколько ранее, засветло. Гостей усадили в несколько рядов, поставлены были блюда с говядиной, бараниной и кониной, причем строго подтверждено, чтобы никто не смел касаться пищи, пока не будет подан знак. Распорядителем был есаул Иван Иванович Филатов, хорошо говоривший по-татарски. Для большой внушительности он верхом с нагайкой в руках разъезжал среди рядов, где поставлена была пища, угрожая при малейшем намерении взять последнюю тут же расправиться своею плетью, хотя тут сидели и башкирские чиновники. Кантонные начальники вовсе не садились обедать. Все обошлось благополучно и гости разъехались по домам, но тут случился небольшой скандал: в дер. Имангуловой уфимские казы не слезали с повозки; когда запрягли лошадей, они понеслись и, наткнувшись на что-то, перевернули повозку; казы упали и у них в коленях разбился штоф с водкой, которою они запаслись в Оренбурге; людей и осколки посуды подняли при жителях-башкирах, которые плевали и ругали своих учителей-казыев, утешая, впрочем, себя тем, что они татары, а не башкиры.
В 65-ти верстах от Оренбурга, за р. Уралом, в киргизской степи находится знаменитое богатство каменной соли — Илецкие копи, составлявшие собственность казны. Не касаясь исторической части, можно много сказать о самом промысле.
Как собственность казны, илецкая соль вырубалась силою человеческого труда; для этого употреблялись ссыльно-каторжные, приговоренные судом к этому тяжелому наказанию. По свойству своему относясь к горным работам, промысел состоял в ведении министерства финансов по департаменту горных и соляных дел, но местными распорядителями были всегда гражданские чиновники, которые служили в особом учреждении, называвшемся Илецким Соляным Правлением, которое состояло из управляющего, 2-х советников и нескольких канцелярских чиновников.