В первое управление краем Перовского были нередки набеги киргиз на казачьи станицы по р. Уралу для угона скота у казаков. Удальцы пробирались до башкирских селений за р. Сакмарой. По обширности линии и малонаселенности ее трудно было казакам усмотреть все перелазы киргиз, которым, как искони тут живущим, лучше были известны броды в реках для переезда и прогона скота, а также и места для сокрытия шаек от взора русских.
В таких случаях для наказания виновных посылались в степь военные отряды из казаков, иногда с артиллериею и даже пехотою, посаженною на лошадей. Последние давались в редких случаях, когда шайка барантачей выбирала себе предводителем известного в степи батыря, славного своим удальством и уважаемого народом. В этих случаях шайки киргиз доходили до 2—3 т. человек. Мелкие их отряды занимались угоном скота с линии и у башкир, а крупные с батырями во главе грабили киргиз же по указанию враждовавших родов из личной мести или за преданность русскому правительству.
Султаны-правители, прикрываемые казачьими отрядами, не были на столько сильны, чтобы наказывать виновных барантачей, и для этой цели посылались команды казаков. При Перовском такие командировки были часты и иногда достигали своей цели. Разгромив скопища киргиз, убивали их предводителей — дело весьма трудное и имевшее место только при счастливой случайности.
В 1839 г. несколько сотен казаков бывшего непременного полка были посланы в степь под начальством полковника Геке наказать известного батыря Исета Кутебарова, не признававшего над собою никакой власти. Отряд этот, усиленный башкирами, долго искал по степи в летние знойные дни Кутебарова. Тот, в свою очередь желая прославиться каким-либо важным подвигом, решился разгромить султана-правителя с его плохо вооруженным русским отрядом и чрез лазутчиков собирал сведения, где и когда султан расположится на ночлег. Случилось так: лазутчики увидали султана, расположившегося на ночлег без особой предосторожности и тотчас поскакали известить Кутебарова; но в это время пришел ночью к султану полковник Геке с казаками, башкирами, пехотною ротою и дивизионною конной казачьей артиллерией. Кутебаров по сообщению лазутчиков, со всем своим более чем 3 т. отрядом, пошел на султана правителя. Придя ранним утром на место, заметил, что он обманут, приказал лазутчиков повесить и не желая показаться трусом, пошел в бой; результат его был плачевный для киргиз: кинувшись массами, они были с большим уроном отбиты. Казаки пустились преследовать их. Небольшая кучка оренбуржцев увидала и узнала Исета Кутебарова, и более ловкий и находчивый урядник Каменноозерного отряда Богатырев поскакал на пересечение его дороги; скрывшись за сурчину, он поджидал Исета; казаки преследовали последнего, посылали ему вслед пули; некоторые из них попадали в него, но вреда не причиняли, так как на нем была кольчуга.
Богатырев, сообразив это, пришел к заключению, что надо подстрелить коня; удачно пустив пулю, он попал лошади в пах; последняя упала и Исет остался на месте.. Наскакавшие казаки шашками изрубили его в куски.
Обыкновенно, посылаемые в степь отряды всегда имели вожаков из преданных нам киргиз; последние служили и нашим и своим, которым передавали, куда двигаются русские, и шайка барантачей всегда шла позади отряда, или в стороне параллельно ему. Отряды наши громили попадавшиеся на пути аулы, угоняли весь скот и уничтожали всякое имущество, иногда и совершенно невинных людей, по указанию вожаков которые пользовались известною долею разграбленного имущества и скота.
Последний пригонялся на линию в изнуренном бескормицею виде и продавался за бесценок. Так кончались обыкновенно наказания киргиз.
Заволжско-Камский край, заключавший в себе нынешние Оренбургскую, Уфимскую и Самарскую губернии, в начале настоящего столетия до 40-х годов представлял собою окраину государства, сравнительно недавно присоединенную к России. Оренбургская линия занималась войском, преобладающее число которого составляли казаки. Они поселены были не только по линии для охраны ее, но и внутри края, от Самары до Оренбурга, по так называемой Самарской линии и в виде внутренних крепостей в Уфимском, Стерлитамакском, Бирском и даже Красноуфимском уездах. Такое расселение казаков на различных пунктах, далеко отстоящих один от другого, объяснялось политическими и военными причинами, заключавшимися в частых бунтах против правительства в Башкирии во все время прошлого столетия и бывшими даже в 1803—805 гг. Для усмирения их нужно было иметь войско в близких местах от бунтовщиков; если бы последние вздумали поднять восстание, оно подавлялось тотчас и не могло распространяться далее в длину и ширину. Такая мера сама собою указывала башкирам на бесполезность их восстаний. Войска в центре Башкирии и на границе их земли с киргизами не позволяли им соединяться с последними для совокупных действий против русских. За последние пятьдесят лет до 1840 гг. башкиры сделались мирными и верными подданными, посылали своих людей на Оренбургскую линию для охраны ее совместно с казаками от набегов киргиз и в душе ненавидели последних, как врагов, входили в состав военных отрядов, посылавшихся в степь, оставались всегда верными русскому царю, по повелению которого в памятный 1812 г. выставили 20 полков пятисотенного состава, дрались с французами под Бородином, Москвою, в разных местах заграницею и в числе других войск занимали Париж.