Обручев был необуздан в начинании дел и в направлении их по своему усмотрению, как это покажет дело подполковника Ив. Ив. Корина, служившего дежурным штаб-офицером Оренбургского казачьего войска.
С образованием Оренбургской линии отправление по ней почтовой гоньбы составляло обязанность всего башкирского народа, как служебная повинность. Башкиры выставляли на определенные станции известное число лошадей с телегами, а зимою санями, со всею сбруею и проводников, содержа на свой счет как лошадей, так и людей. На самом деле башкиры гоньбу сдавали местным жителям, отдавая им лошадей с приплатою денег на содержание последних, а сами уезжали в свои дома. Такой порядок продолжался до половины 1835 г. Почту и проезжающих возили наемные ямщики; почтовых станций (домов) не существовало; определенных правил на счет возки, формы ямщиков и размера повозок не было. — возили в чем и у кого что было. В 1835 г. по ходатайству Перовского натуральная поставка почтовых лошадей была отменена, а вместо этого башкиры были обложены 80 коп. ассигн. (23 к.) сбором с души. Почтовое ведомство старалось и на Оренбургской линии ввести общие правила, но оно встречало затруднение в том, что не вся собираемая с башкир сумма употреблялась по прямому ее назначению, а многое уходило на внутреннее управление башкирским войском. Для управления было желательно сдать почтовые станции за низшую цену и оно через особых чиновников выдавало почтосодержателям плату; вследствие этого стремления почтового ведомства не могли исполняться на месте, но все таки оно не оставляло своих требований от содержателей линейных станций и теснило их во всем, касающемся исправности почтовой гоньбы. Дело дошло до того, что почтовых станций за прежнюю низкую плату никто ни с торгов, ни по распоряжениям не брал, да и определить действительную стоимость станций местным жителям было нельзя: требовались известного размера повозки, а на месте таких не было, нужно было выписывать со стороны и т. п.
Подполковник Корин, прежде занимавшийся содержанием станций, хорошо знал, чем именно можно ублаготворить почтмейстеров, — а именно — не делать особых притязаний по букве почтовых правил. При содействии других лиц он добился согласия почтовых чиновников несколько поблажать казакам-почтарям, составил анонимное товарищество, чтобы взять в одни руки весь Оренбургский линейный тракт, и явился в Оренбургское войсковое правление на торги, внеся установленный залог наличными деньгами. На торгах присутствовал сам наказный атаман, граф Цукато. с полным составом присутствия. Ни для кого не было тайной, что Корин — дежурный штаб-офицер, знали также и негласных его товарищей (адъютант атамана ротмистр Жидков, жена которого имела большой капитал, и чиновник Биберштейн, дочь которого была за братом Корина, — ассесором войскового правления Петром Ив. Кориным). На торгах станции остались за Кориным за много высшую плату и с условием содержать их во всем согласно почтовых правил.
Военному губернатору тоже было хорошо известно, кто Корин, но должность его не препятствовала делу.