Башкиры услышав, что строгий их попечитель Филатов, или как они говорили «Пилатка», находится близко, принимались пахать кое-как землю и бросать семена, хлопотали около домов. Но как только Филатов уезжал из деревни, все это бросалось и с наступлением теплого времени все уходили на кочевку.
Для приохочивания башкир к хлебопашеству, по мысли Перовского, еще в первое его управление краем, построены были хлебные магазины; хлеб для них, по 2 пуда на душу, был куплен на продовольственный башкирский капитал и раздавался каждый год пред посевом, а осенью должен быть возвращен, но и эта мера не привилась.
После коканского похода Перовский испросил Высочайшее соизволение для облегчения лежавших на служилых башкирах повинностей на следующие льготы: 1)наряд башкир для перевозки тяжестей с Оренбургской линии на Сыр-Дарью отменить, а перевозку эту делать наймом вольных вощиков за плату по соглашению; 2) на довольствие башкир во время нахождения на службе и в пособие на снаряжение отпускать до 70 тыс. руб.; 3) уменьшить на 20 коп. сер. с души земский сбор, производившийся с башкир на общем основании с другими поселянами, уплатив происшедшую от этого разность из соединенного сбора; 4) постепенно устраивать у башкир русские школы, постоянные больницы и выстроить каменные здания для кантонных управлений во всем башкирском войске. На все эти расходы ассигновано по 105 т. р. ежегодно из соединенного сбора.
Из всех этих мер полезной оказалась только одна: отмена перевозки транспортов в степь, вследствие чего служба у башкир сократилась.
Построена была больница в д. Исянгуловой; она имела значение, пока существовал конский завод, служившие на котором башкиры и конюхи, в летнее время свыше 150 человек, лечились в этой больнице; в нее же посылались хронические больные из деревень, пока существовало отдельное башкирское управление; с упразднением последнего больница была заброшена и 1890 г. сгорела.
Каменное здание для кантонного управления было построено во 2-м кантоне, в д. Сейткуловой, но никогда ни чем не было занято и, вероятно, тоже не существует.
Для школ не было даже выработано проекта.
Следуя раз намеченному взгляду на башкир, граф Перовский в каждом представлявшемся случае желал доказать на самом деле справедливость своего мнения об особенной способности и боевых качествах башкир. С возникновением в 1853 г. русско турецкой войны, когда из Петербурга были потребованы по два полка казаков из Оренбургского и Уральского войск на театр военных действий, Перовский предложил послать полки из башкир, выставляя их нисколько не уступающими Оренбургским казакам. Последовало Высочайшее повеление о сформировании четырех конных полков под начальством полковых командиров из штаб офицеров, а сотенных из обер-офицеров регулярной кавалерии; последние были, сверх того, назначены в полки по несколько человек на места субалтерн-офицеров. Два полка, 1-й и 3-й, из башкир Оренбургского и Орского уездов, выступили из Оренбурга, когда война еще продолжалась, и поступили в состав войск балтийского корпуса, и одна сотня участвовала в отбитии английского дессанта около Ревеля, а остальные сотни и весь 3-й полк провели время в стоячке, нигде не видя неприятеля. В декабре 1854 или в начале 1855 г. посланы были другие два полка, но они дошли до Воронежа и Саратова, когда уж был заключен мир.
Сформирование этих полков, сделанное с пособием на обмундирование по новой форме, белые черкески, стоило очень дорого самим башкирам. Для сбора одного рядового складывалось до десяти человек; они обязаны были дать ему хорошую лошадь со всем конским прибором, аммуницию, белье, сапоги и прочие мелкие принадлежности. Многие с грустью говорили о производившихся с ним поборах, не говоря о тех злоупотреблениях, какие делались от местных начальников из башкир которым дано было право делать назначения людей не по очереди, которая у башкир не могла быть, как у отправлявших службу кратко временную в рабочих командах, а по непосредственному усмотрению кантонного начальника, соображаясь с имущественным состоянием. Одни освобождались и за это благодарили начальника, а другие несли тяжесть военной службы. В военном отношении полки из башкир никакой пользы не принесли, а для народа это было ощутительной тягостью. Сделан же их наряд был в том убеждении, что башкиры, как и казаки, могут выходить во всякое время на службу в исправном виде, т. е. вооруженные и на собственных конях. Если, бы тогда узнали, как производилось сформирование полков, то несомненно убедились бы, что каждый башкир итти на службу без значительной помощи от общества не в состоянии, и следовательно башкиры не могут быть приравнимаемы к казакам, которые выходят на службу во всякое время по требованию во всем собственном без посторонней помощи.