Наконец ходатайство его было удовлетворено. Князь Трубецкой получил место помощника с жалованием 2 т. руб., а я был назначен начальником башкир первого Оренбургского, кантона.
С половины июня я уехал образовывать сельские общества и волости, открывать волостные суды и волостные правления с выборами на все места должностных лиц самими обществами. Эту работу я исполнил в течение двух месяцев. Волости составлялись большие, от 3 до 5 т. душ.
При начальном введении положения для ознакомления с тем порядком, как я поступал, были посланы ко мне из Верхнеуральского уезда кантонный начальник подполковник Броссе и из Белебеевского капитан Редин, а в 1864 г. Безаком были посланы чиновники во все кантоны для поверки правильности действия у башкир нового положения. Лицам этим Безак приказал посмотреть в моем кантоне волости, суд и сельские общества Я показал им на месте все введенное в Оренбургском уезде и с запасом этих сведений они поверяли другие уезды. Чиновниками этими были Плачковский, Рогали-Левицкий, Шульгин и Покровский.
От Безака я получил личную благодарность, а потом и высочайшую награду — орден св. Анны 2 й степени, и меня же обязали представить отставного подполковника Давлетшина за оказанное содействие, чего не было на самом деле, ибо он только один раз был на сходе в деревне Имангуловой, где и жил. Давлетшин желал получить чин полковника, чтобы дети его считались дворянами, а ему дали Станислава 2-й степени.
Полковник Богуславский введя новое положение, не пожелал более оставаться на месте заведывавшего башкирами, не обещавшем в будущем ничего особенного, и в 1864 г. весною уехал из Оренбурга в отпуск с тем, чтобы более не возвращаться. Он поступил помощником начальника штаба Кавказской армии, потом служил начальником главного управления казачьих войск и с производством в генералы от инфантерии назначен членом военного совета; умер в 1896 г. В честь его станица Оренб. к. в. Угольная названа Богуславской.
С упразднением должности временно заведывавший башкирами ст. сов. Плачковский не пожелал остаться на прежнем месте чиновника особых поручений 5-го класса при генерал губернаторе, а перешел в Киев к Безаку, переведенному туда генерал-губернатором, а впоследствии был Подольским вице-губернатором, приобрел на льготных правах конфискованное польское имение с доходом в 3 т. руб. и со смертью Безака оставил вовсе службу.
Начальником штаба у Безака был генерал-майор Данзас, переведенный на эту должность при Катенине с места начальника Туркестанской линии; он не поладил с Безаком и вскоре уехал в Петербург, где служил в главном военном суде и умер в чине генерала от инфантерии. После Данзаса исправляющим должность начальника штаба был полковник Черняев, но и он не сошелся с Безаком и вскоре уехал из Оренбурга.
Безак, недовольный офицерами генерального штаба, которые желали быть самостоятельными и не сходились с ним во взглядах, избрал на должность начальника своего штаба начальника инженеров Оренбургского округа генерала Левенгофа, которому и передали во временное управление округ и казачьи войска по отъезде в С.-Петербург.
Отъезд его состоялся в январе 1865 г. Пред выездом Безак дал у себя большой бал, на который было приглашено все оренбургское общество, чиновное и на общественной службе состоявшее; веселились, т. е. плясали, долго, а потом ужинали, но ужин был не в определенный час, а соображаясь с тем, когда по счету ушедших гостей, на остальное число хватило приготовленных блюд.
При Безаке совершилась крестьянская реформа. В пределах настоящей Оренбургской губернии число помещичьих крестьян не превышало 6 т. душ, но много было горнозаводских, число которых простиралось до 20 т. душ. Крепостные помещичьи крестьяне находились более в Оренбургском уезде, в небольшим числе в Троицком и Челябинском.
Обявление манифеста было сделано быстро и беспорядков нигде не произошло. Уставные грамоты составлены были без особенных затруднений и тотчас же начался выкуп по соглашению с крестьянами. В одном имении графа Нессельроде крестьяне отказались от выкупа и получили сиротский надел по 1 ½ десятины на душу.
Обилие башкирских земель, окружавших помещичьи имения, порождало и в других местах отказы, но такому желанию не давали развиваться. Мировые посредники, в особенности Николай Станиславович Циолковский, умели уговаривать крестьян подписывать уставные грамоты и выкупные договоры в надежде, что барин их (А. В. Тимашев), как богатый помещик, подарит им усадьбы. Мужички согласились. Когда приехал в имение сам владелец старики, прощаясь с ним при его отъезде в Казань временным генерал-губернатором, подошли и попросили дать им усадьбы. Тимашев дружески потрепал по плечу некоторых из них, сказал, что хорош и славен он был своими крестьянами, а когда последних освободили, он стал другой человек. Сказав это, Тимашев сел в экипаж и уехал, а крестьянам пришлось платить в казну за полевые угодья и помещику за усадьбы. Пример этот подействовал и на других крестьян. В Оренбургском уезде большинство перешло на выкуп и платеж за усадьбы, на издельной повинности остались имения в северной части уезда: Бондаревского, Дурасова и Дашкова. Последнего село Богульчан на столько было упорно, что местный помещик Лихошерстов — мировой посредник — ничего не мог с крестьянами поделать: в 1865 г. Богульчан передали в Уфимскую губернию, где их привел в покорность известный крестьянский деятель — посредник Бухвостов.