Однако страшно это было только в теории. В действительности, езда «по верёвочке» народилась очень просто потому, что придорожное население жаждало заработка, а при обилии перевозочных средств и крайней дешевизне фуража охотно везли за узаконенные прогоны и даже дешевле. А что касается поведения сибиряков-крестьян, то это настоящие сельские землеробы, настроенные очень мирно, в особенности в Западной Сибири: грабежи и убийства случались среди них очень редко. Во всяком случае, знакомиться с укладом жизни местного населения можно было, конечно, не на почтовых станциях, а именно только при путешествии «по верёвочке», т.е. свернув с почтового тракта и направляясь из деревни в деревню, в самую глушь сибирскую.
По этим же местам мне пришлось впоследствии проезжать по железной дороге, и невольно напрашивается сопоставление с одной стороны прежнего мирного и тихого колорита деревенской жизни с её невероятной для нынешнего времени дешевизной и обилием жизненных продуктов, а с другой - шумливой сутолоки, принесённой с собою железной дорогой, вместе с крайним вздорожанием жизни не только в городах, но и в деревнях. Недаром лучшие умы, как Л.Н. Толстой, выражали иногда сомнение в пользе и спасительности рельсовых путей, этих наиболее могущественных проводников выспренных потребностей современной цивилизации и сомнительных благ для заурядной жизни.
Впрочем, и то сказать: несмотря на обилие хлеба и баснословную дешевизну жизни, существовавшие в Западной Сибири до проведения железной дороги, эти места всё же посещал иногда жестокий голод, который трудно было парализовать каким-нибудь привозом со стороны, вследствие отсутствия удобных и дешёвых путей сообщения. Часто случалось, что в одной губернии урожай такой, что хлеб не находит сбыта, продаётся за бесценок; а тут же, в соседней губернии, люди пухнут с голоду.
Для иллюстрации приведу следующий характерный факт. В Верхнеудинском округе Забайкальской области смекалистый рыбак вздумал однажды обратить свой улов рыбы в зерновой хлеб, а хлеб тот продать, потому что прямым путём выручить деньги за рыбу нечего было и думать: зерна всякого и всех сколько угодно, а денег ни у кого нет. Вот взвалил рыбак свою бочку рыбы на телегу и поехал с нею по деревням. Всюду покупатели крестьяне охотно покупают рыбу, расплачиваясь зерном, которое щедро сыпали рыбаку в мешки. Ещё полбочки рыбак не продал, а хлеб сыпать уже некуда, получился большой гружёный воз; пудов в 30 отборного зерна за вторую половину бочки. Рыбак от удовольствия потирает руки, радуясь своей смётке - за одну бочку рыбы выручил два воза хлеба.
Вышло, однако, так, что хлеба два воза есть, но покупать его никто не покупает, ни в деревне, ни на винокуренном заводе, куда пришлось везти хлеб; ни, наконец, в городе, куда повёз на продажу зерно. Никто не покупает, ни по какой цене. Подвозчик, тем временем, требует уплаты за провоз. Пришлось неудачному коммерсанту тайком и украдкой, пользуясь наступившей темнотой, освободить свой воз от груза зерна, высыпать его прямо на улицу, чтобы можно было скрыться на своей лошади, бросив подводчика со вторым возом...
Настолько хлеб в этом районе не имел никакой ценности. А рядом - всего лишь в расстоянии 120-130 вёрст - в Читинском округе, свирепствовал местами настоящий голод; но доставить хлеб из Верхнеудинского округа невозможно было, потому что на всём участке Яблонового хребта, на протяжении около 500 вёрст, нет ни одной колёсной перевалочной дороги.
Впрочем, не только хлеб - серебро даже не выдерживало перевозки через Сибирь на лошадях. Богатейшие серебряные рудники, например, Кутомарский в Нерчинско-Заводском округе, не разрабатывались только потому, что серебро не окупало доставки из Забайкалья на монетный двор в Петербург. Как это ни кажется диким - это тем не менее, факт, не подлежащий сомнению.
Серебро не окупало перевозки до Петербурга; выдерживало только золото, которое сосредоточивалось в горном управлении в Иркутске и оттуда караваном отправлялось на монетный двор в Петербург. Необходимо, впрочем, оговориться, что не окупало серебро казённой перевозки, которая, как сейчас увидим, обходилась баснословно дорого, напоминая известную сказку о кормлении казённого воробья. А что касается подлинной стоимости былой перевозки грузов по Сибири, то - в то время как казённая перевозка не покрывалась даже серебром - в Забайкалье продавались деревянные ложки и дуги, привезённые с Нижегородской ярмарки. Другими словами: в частных руках даже дерево, не говоря уже, хотя бы, про мыло и гвозди, представляло собою большую ценность, чем серебро в руках казённых.