— Судя по всему, лейтенант, завтра здесь будет жарко. Стой, слышишь?
Снизу раздавался мерный цокот, но звук шёл с юго-запада. Мы замолчали, прислушиваясь.
— Лейтенант, вы бы поспали чуток. Моя очередь на подвахту. Вам скоро заступать.
Через полтора часа меня толкнули.
— Время!
— Что с цокотом?
— Похоже, поднимается всадник или лошадь, но периодически пробиваются ещё какие-то звуки. У немцев — тихо.
Я подхватил СВД и пошёл на правый верхний пост.
— Стой!
— Свои! Смена.
— Поднимайся.
Сменил Матвеева. Бросил на дно ячейки матрасик, пристроился поудобнее. «Собака», самое сонное время. Поэтому надо быть внимательным. Положил одну ПР40 перед собой. Звуков в ночи много, особенно снизу, вплоть до лёгкого храпа Вано. Прошло около часа, и я услышал явственные звуки, что кто-то поднимается на Клухор-баши. Я повесил люстру. Так и есть. На стене две тройки. Успеваю даже подкорректировать прицел для стрельбы снизу вверх. Наступила тишина и темнота. После ракеты ничего не видно. Голоса снизу:
— Лейтенант, ты как?
— Порядок.
С другой стороны доносилась немецкая перекличка. Но, при свете ракеты никто на перевал не поднимался. Спустя час, снизу, с юго-запада, появились два громадных светящихся зелёных глаза, и мерный цокот копыт. Поднялся Валера, который привёз патроны, продукты и одеяла. Меня сменили, я поел чуть тёплой каши с мясом. Немного поговорил с Валерой, но он потом быстро уснул.
Главная новость была, что к нам поднимается свежий взвод.
Почувствовал чужую руку на плече, открыл глаза: отец.
— Внизу у немцев звуки моторов. Видимо, подкрепление прибыло. Вставайте, лейтенант.
Расстёгиваю спальник и выбираюсь из него.
— Извини, вчера постеснялся спросить: мама моя где? С 41–го писем не получаю.
— Шесть лет назад похоронили, а сейчас она под Ленинградом служит, воюет. Заряжающим зенитного орудия.
— На ЛенФронте? Мы же только что оттуда! Я возле дома был, он разбомблен. Думал, что…
— Нет, всё в порядке.
— Облачность стоит ниже нас, всё скрывает. Могут незаметно подойти.
— Там россыпь каменная, тихо не смогут. Только по дороге, а я там пару ловушек поставил из миномётных мин.
Тихонько переговариваясь, мы подошли к костру, у которого стоял горячий чайник. Я сделал себе кофе из сухпая, а он налил себе чая. Кофе он никогда не пил. Он был самым опытным из всех, вторую войну тащит.
— Теперь мы удержимся. Плюс два пулемёта и две снайперки, это как раз, чего не хватало. А почему ты никого не оставил у закладки?
— Я её отсюда взорву, по радио.
— У… Удобно. Пойду, подниму всех и сменю Валеру.
Атака началась в 9.30. На этот раз немцы начали без артподготовки, но их поддерживало три бронетранспортёра, бивших из пулемётов. Но, открытый пулемёт против снайпера не играет. Вано и я быстро их подавили. Немцы опять залегли и огрызались огнём. Но, не отходили, что-то готовили. Скорее всего, пошли в обход справа, теперь поджидают удара сверху вниз. Но, мы с Матвеичем и там поставили несколько растяжек. А с моего места плато хорошо просматривается, и пристреляно. Так и есть! Вон они. Выходят на плато. Три тройки. Спешат, видимо, подзадержались на подъёме. Тявкнула 50мм мина-ловушка. Отлично! Четверо свалились, теперь мой выход! Их ведь отстегнуть надо! Успеваю выстрелить 4 раза. Двое начали отползать обратно. Остальные лежат. Атаки сверху не будет. Переношу огонь вниз. «Эдельвейсы» ещё немного полежали, и тоже начали отходить. Ближе к 12 часам, мы увидели поднимающийся взвод.
Прибывшее подкрепление ничего, кроме шума, из себя не представляет. Один «максим», два «дегтяря», автоматов нет, только винтовки. Ни одной снайперки. И очень горластый лейтенант Кравцов. А горы шума не любят. Через пятнадцать минут я не выдержал и подошёл к нему.
— Лейтенант, если вы хотите сообщить противнику всю диспозицию, то удобнее и быстрее спуститься вниз и нарисовать. Что Вы разорались на весь перевал кому и куда? Что, считаете противника ещё глупее себя? Так не бывает. Нас слушают, а ветер в ту сторону! Заткнитесь и постройте взвод.
После построения, я подозвал командиров отделений и показал им общий план позиции. Раздал каждому план секторов обстрела для их отделений.
— Всем всё понятно?
— Да, товарищ командир.