Спустя неделю после капитуляции Германии, Сталин вспомнил обо мне.
— Лаврентий, а где «горный стрелок»? Надо бы передать в СССР81 кое-что.
— В Долгопрудном, там строится завод, он почти постоянно там.
— Да-да, правильно. Нехорошо получилось, мы его даже не позвали на этот триумф.
— А, может быть, и правильно, что не позвали?
— Я так не думаю, Лаврентий. Собственно, почему я о нём вспомнил. Вот, прочти! — он передал Берия газету «Правда» с хвалебной статьёй об успехах Советской Армии, советской науки и техники, о мудром руководстве страной товарищем Сталиным и ЦК ВКПб. — Если этот фонтан не заткнуть, то вся правда об этой войне будет искажена до неузнаваемости. За Полтаву я хотел его наградить, а он сказал, что не может присваивать себе чужие заслуги, и попросил наградить Ахромеева, непосредственного разработчика операции. А мы, выходит, можем присваивать чужие заслуги. Нет, Лаврентий! Надо изменить тональность подобных статей. Требуется говорить о великом вкладе в Победу всего Советского народа. Ведь это он дал нам эту технику, эту тактику и эту стратегию. Через этого мальчишку, ведь он совсем ещё мальчишка. И мы с тобой не имеем права даже думать так, что мавр сделал своё дело, мавр должен уйти. Тем более, что он там опять что-то придумал, вот и возится в Долгопрудном. Давай съездим туда.
— Куда!!! Твою мать!!! Убью!!! Назад!!! — услышала Сонечка, вбежавшая в свежепостроенное помещение для вакуумных печей без комбинезона, стерильных бахил и специального «намордника». К её ногам кинулись сразу три робота, остановились возле неё и заморгали красными неонками. Она кинулась назад. Я понял, что что-то случилось, и пошёл к выходу. Эта бестолковая комсомолка вечно паникует. Мы, я и трое студентов МФТИ, проверяли программу роботов, выполнявших влажную уборку помещения. По графику это должно делаться в воскресенье в 2 часа ночи. «Тёти Маши» полностью автономны, и получают координаты с датчиков в верхних углах плавильной. В момент их работы весь процесс останавливается, и только после дополнительной вентиляции и просушки может быть запущен вновь. То есть, это часть производственного процесса. Плюс требовалось убедиться в том, что программа написана правильно, и действительно вся площадь охвачена их работой. Я вышел в коридор, через тройной тамбур-шлюз. Вместе с Сонечкой стояли Сталин и Берия. Я снял глухие очки и маску, скинул капюшон комбинезона.
— Здравия желаю!
— Здравствуй, Андрей Петрович! — сказал Сталин и протянул руку. Я приподнял обе руки в белых перчатках и покрутил обеими, показав, что не могу пожать руку.
— Соня! Проводите товарищей Сталина и Берия одеться, и помогите им!
Спустя минут десять все трое, одетые в спецодежду, появились у шлюза. Постояли под вытяжкой, под ультрафиолетом, накинули маски, вошли в последний шлюз. Я открыл дверь электронным ключом. Надо будет забрать его у Сонечки.
— Вот, товарищ Сталин. Учим роботов убираться в помещении.
Круглые цилиндры выполняли уборку. После них по палубе шла чуть влажная полоса.
— Здесь 12 роботов-уборщиков, 8 из них убирают пыль и микрочастицы, а эти делают влажную уборку раз в неделю. Мы проверяем их работу и настраиваем их, чтобы они убирали всё помещение без «огрехов», вовремя дозаправлялись, меняли инструмент, реагировали на появление в помещении посторонних.
Я прошёл вперёд и поставил ногу на пути робота. Тот застыл в трех миллиметрах от меня. Пожужжал, поморгал красными сигналами, отъехал назад и объехал ногу, но, как только я убрал её, дал задний ход и промыл этот кусок пола.
— Для чего всё это? — спросил Сталин.
— Грязь и пыль выведут из строя будущий процессор очень быстро. Скорее всего, он не заработает, из-за того, что будет нарушена чистота изготовления. Операционная хирурга, по сравнению с этим цехом — просто помойка.
— Что здесь будет?
— Это плавильный цех. И почему будет? Вот стоит печь. Ещё пятнадцать будут установлены в этом месяце.
— Что они делают?
— Плавят кремний в атмосфере аргона, и получают монокристалл кремния диаметром 520 мм и длиной 1500 мм. Это основа для производства. 50 процентов брака рождается в этом цеху, поэтому здесь должно быть чисто. Вот сюда пройдите, я покажу готовые заготовки. — за стеклянной герметичной дверью лежало шесть черных блестящих цилиндров. — Пока это всё, товарищ Сталин. Остальное оборудование ещё не доставлено. Надо освоить этот процесс, затем двигаться дальше.
В кабинете, куда мы прошли, сняв спецодежду и сунув её в автоклав, Сталин высказал недоумение по поводу роботов-уборщиков: