Потом я был принят вдовствующею императрицею. Я нашел ее величество чрезвычайно пораженною печалью. Видно было, что скорбь от потери августейшего ее сына Александра Благословенного была еще во всей своей силе. Когда она расспрашивала меня о Москве, беспрестанно на глазах ее появлялись слезы; слабость ее величества была так велика, что, говоря со мною стоя, она придерживалась за стул. Я был тронут тоже ее печалью до глубины сердца, насилу мог воздержаться от слез и доволен был, когда ее величество отпустить меня изволила.
На другой день я привез во дворец и табакерку и кубок, полученные мною в Москве. Государь изволил меня принять в комнатах императрицы Александры Феодоровны. Их величества с любопытством рассматривали сии вещи; я им доложил, что в кубке находилась тысяча червонцев. Государь на сие изволил сказать:
— Эту сумму всегда дарят приезжающим с известием о восшествии на престол.
Отпуская меня, присовокупил:
— Я сей службы твоей никогда не забуду.
А императрица мне пожаловала милостиво поцеловать свою руку.
В день Рождества Христова, 1825-го года, государь пожаловать мне изволил орден Св. Александра Невского при весьма милостивом рескрипте. На другой день после моего возвращения из Москвы посланы были Андреевские ленты: князю Голицыну, московскому военному генерал-губернатору, и графу П. А. Толстому, который командовал тогда в Москве 5-м армейским корпусом; архиепископу Филарету бриллиантовый крест на черный клобук — отличие, какого прежде его никто в сане архиепископа не имел.
Я ездил на встречу тела покойного, незабвенного моего благодетеля императора Александра Павловича до станции Чудово и имел счастие несколько раз стоять при его гробе, когда на ночь тело вносимо было в случающиеся по дороге церкви. Лейб-медик Вилие прислан был осмотреть тело покойного императора; снята была крышка с гроба, и при сем случае я удостоился приложиться к образу, который его величество носил всегда на себе, и поцеловать его руку. В церкви Чесменского дворца тело императора Александра I переложено было в свинцовый гроб; сие переложение делали одни только генерал-адъютанты, бывшие при его величестве, в числе которых и я находился. Во все время, как тело императора стояло в Казанском соборе, один только генерал и флигель-адъютанты покойного государя были дежурными при его гробе.
Скоро потом Россия погружена была в новую печаль кончиною императрицы Елисаветы Алексеевны, супруги достойной Александра Благословенного, на дороге ее величества из Таганрога в Петербург, в городе Белеве Тульской губернии.
Все европейские дворы, можно сказать, наперерыв старались присылать с поздравлением императора Николая Павловича о восшествии на престол всё, что у них было знатнейшего. Австрия прислала эрцгерцога Фердинанда, Пруссия — принца Вильгельма, Нидерланды — принца Оранского, Англия — герцога Веллингтона, Франция — фельдмаршала герцога Рагузского, Бавария — фельдмаршала Вреде.
Государю угодно было назначить меня находиться при эрцгерцоге Фердинанде с флигель-адъютантом Апраксиным. Свиту эрцгерцога составляли: генерал-майор Дефур, полковник Клам, два гусарские офицера полка его имени, князь Лихтенштейн, ландграф Фюрстенберг и камергер Вольтерсдорф.
Эрцгерцог Фердинанд был принят при дворе нашем с большим уважением и имел комнаты в Зимнем дворце, а услугу придворную. Его высочество обходился со мною весьма учтиво и ласково. Я сопровождал его высочество во всех его обозрениях учебных и прочих любопытных заведений, находящихся в Петербурге. Эрцгерцог Фердинанд пробыл в нашей столице шесть недель; в сие время государь назначил его шефом Изюмского гусарского полка, который получил имя эрцгерцога Фердинанда, пожаловал ему Андреевский орден с алмазными знаками и наградил его высочество многими другими богатыми подарками. Генерал-майору Дефуру пожалован был Аннинский орден 1-го класса с алмазными знаками, и все прочие особы, свиту эрцгерцога составлявшие, получили ордена. Я проводил его высочество до Царского Села, где он осматривал дворец. От эрцгерцога я получил в подарок табакерку с портретом императора Франца, осыпанную бриллиантами. Между тем учреждена была следственная комиссия под председательством бывшего тогда военного министра фа-фа Татищева. В числе членов оной находился великий князь Михаил Павлович. Заседания сей комиссии были в крепости, в доме коменданта Сукина. Всех подозреваемых в заговоре привозили прямо в Зимний дворец, где первые допросы с них снимал генерал-лейтенант Левашев. Сказывают, что многих из них видел сам император и с ними разговаривал, а потом уже отвозили их в крепость.