1 июля того же года было торжественное благодарственное молебствие на Исаакиевской площади, в устроенном для сего павильоне, вроде палатки, как на месте, где происходили преступления, о счастливом окончании сего ужасного происшествия.
Через несколько времени после сего государь и весь двор отправился в Москву для коронации. День сего события долго был откладываем по причине большой слабости, которую чувствовала императрица Александра Феодоровна, и сей священный обряд был совершен 22 августа 1826 года с обыкновенным величием и торжеством.
Внезапный приезд его высочества цесаревича к сему всерадостному дню восхитил как всю императорскую фамилию, так и жителей Москвы, равно и всех бывших при сем великом случае. Цесаревич во время коронации был в генерал-адъютантском мундире, а посему и нам всем приказано было иметь тот же мундир. Его высочество находился во время церемонии в качестве ассистента при государе и принял у его величества шпагу, когда император подходил к святому причастию.
В самый день коронации государю угодно было послать меня с возвещением жителям Петербурга о сем счастливом для России происшествии. Изо всех торжеств и праздников, бывших по сему случаю в Москве, мне удалось видеть только первого дня иллюминацию Кремля, которая великолепием своим и красотою превосходила бывшие при коронациях императоров Павла I и Александра I.
Меня ожидали в Петербурге с великим нетерпением, и жители сей столицы изъявили живейшую радость, когда пушечная с Петропавловской крепости пальба известила их о благополучном окончании сего вожделенного события.
Со мной посланы были некоторые награждения; между прочими, мне приятно было почтеннейшей и всеми уважаемой графине Ливен самому вручить браслеты с портретом императора, осыпанные крупными бриллиантами, и объявить ей, что она и все ее потомство возведены на степень князей, с титулом светлости, ибо грамоту на сие достоинство не имели времени еще изготовить.
Петербургское купечество поднесло мне золотую табакерку, осыпанную бриллиантами. Я приглашен был на обед членами английского клуба и на другой, иностранным купечеством данный. Итак, государю угодно было возложить на меня два важные и приятные поручения и сделать свидетелем восторга жителей обеих столиц империи.
1828 года, 8 апреля, совершилось бракосочетание дочери моей, графини Анны Евграфовны с Сергеем Павловичем Шиповым, в котором я нашел нежного и любезного для сердца моего сына[94].
В октябре месяце того же года вся императорская фамилия, а вместе с нею и вся Россия, осиротела. Неукротимая смерть похитила благодетельнейшую и добродетельнейшую из бывших доселе венценосных жен, императрицу Марию Феодоровну. Ее панегирик живет в сердцах вдов, сирот и всех тех матерей, жен и дочерей, которые воспитаны и образованы были под материнским ее покровом, и молва о ней пройдет из рода в род.
Между тем, сопряженные с званием командира отдельного корпуса внутренней стражи разные неприятности, мне сделанные, которые основаны были на одних только слухах, принудили меня наконец просить государя об увольнении от сего звания. При производстве меня 25 июня 1828 года в генералы от инфантерии в приказе сказано было, чтобы мне остаться только в звании генерал-адъютанта; а 13 октября того же года поведено присутствовать в правительствующем сенате; 6 декабря 1828 года назначен в корпусные командиры внутренней стражи генерал от инфантерии Капцевич, а до сего времени я все командовал корпусом.
После жестокой болезни, продолжавшейся несколько месяцев, по просьбе моей, государю угодно было в апреле месяце 1829 года отпустить меня до излечения болезни, с получаемым мною содержанием, которое состоит в 4000 рублей жалованья по чину генерала от инфантерии, 5000 рублей в год столовых денег по званию генерал-адъютанта и в провианте на 12 денщиков.
Я воспользовался сим отпуском и приехал с матушкой тещей, с женою и с дочерью моею, графинею Софьей Евграфовной, сюда, в Городище, 21 июля 1829 года.
Старший сын мой, Егор Евграфович, обрадовал меня своею женитьбою на девице Софье Владимировне Веневитиновой, что последовало в Москве 9 февраля 1830 года. Я из Городища ездил в Москву, чтобы быть свидетелем сего счастливого для семейства и потомства моего события.
94
Того же года, 21 апреля, в день именин императрицы Александры Федоровны, дочь моя, графиня Софья Евграфовна, пожалована была в фрейлины к их императорским величествам императрицам.