С проклятиями хватаю подрывную машинку и заполошно начинаю крутить рукоять, замыкая контакты.
Закладывая уши, рванули основные заряды, посылая на дорогу тучу картечи и, тут же сверху, добивая выживших, обрушились срубленные взрывами гранат деревья. Широкая, разлапистая крона сосны сработала словно мухобойка, накрыла за один раз пять или шесть всадников, гарантированно ломая руки, ноги и вышибая дух. Густая пелена пороховой гари накрыла все непроницаемой пеленой.
Но вот истошные крики раненых людей, вопли (!) побитых лошадей скрыть не могла. Почему-то захотелось заткнуть уши и спрятаться, словно нашкодившему пацаненку.
С левой стороны злобно рявкнул залп ружей, приглушенный расстоянием. Вот и у Архипа началась своя война. А мы ждем…
Дождались.
Из серого марева, бешено вращая глазами, выскочила лошадь. Неслась она прямо на мое укрытие и тащила за собой убитого всадника, зацепившегося ногой за стремя. Хватаю сидор со своими цацками, ружье и выскакиваю наружу, успел в последний момент. Эта дурища влетает в окоп и начинает судорожно биться, пытаясь выбраться. Копыто, размером с хорошую тарелку сверкая новенькой подковой, просвистело довольно близко от лица.
Рядом раздает выстрел, еще один и еще, а с Илюхиной стороны пока тихо. Может пехота, решила уйти?
Пороховой дым поднимается вверх, открывая заваленную трупами людей и коней дорогу.
А вот и первый клиент — вижу, как один из недобитков поднимается. Прячусь за ствол дерева, взвожу курок, ловлю мушкой середину груди, нажимаю на спусковой крючок. Поляк опрокидывается на спину.
Еще один поднимает голову и тут же опускает обратно, только уже с пулей в черепе, пробитый шлем с веселым звоном слетает с башки.
О, совсем целенький лях с пистолетом в одной руке и саблей в другой, имея явно нехорошие намерения, идет… Хотел идти. Откуда-то сбоку прилетел злой кусочек свинца, и несчастный, пораскинув мозгами, прилег отдохнуть.
Высматриваю следующих поляков, а мозг анализирует ситуацию. Картечь снесла ближайшую к обочине шеренгу, на её месте настоящий фарш из конины, людей и элементов доспехов. Так и хочется похвалить себя, любимого, за удачное расположение мин, еще бы картечь нормальную, а не этот мусор…
В воздухе начинает распространяться запах бойни, свежепролитой крови и нечистот. Спереди выживших нет, а вот в середке, придавленной рухнувшими верхушками сосен, вижу какое-то шевеление.
Еще один счастливчик? Отдача толкает в плечо, ловлю стреляную гильзу, вставляю новый патрон.
В обозе перепуганные лошади устроили форменный погром, бросились в разные стороны, обрывая постромки и опрокидывая возы. На дороге огромная куча-мала из людей, коней, сломанных оглобель, перевернутых шарабанов, и вся эта масса шевелится в безнадежной попытке удрать.
Издалека плохо видно. Но, кажется, там нашелся один герой или не шибко умный. Он встал в полный рост и выстрелил из своей аркебузы наобум в сторону леса. В ответ прилетевшие пули отбросили бедолагу на парусиновый тент опрокинутого на бок возка и он сполз по нему, пачкая ткань своей кровью.
Вижу нескольких возчиков, во всю прыть бегущих к спасительным, так им кажется, кустам. Добежал всего один. Еще двое бросились прочь прямо по дороге, назад, туда, откуда приехали…
Вы еще кипятите белье? Тогда мы идем к вам…
Куча перепутанных ветвей зашевелилась и из неё появляется окровавленная рука, держащая пистолет.
Хлопает неприцельный выстрел. Словно черт из табакерки, выскакивает разъяренный лях и тут же заваливается навзничь.
Стрельцы помнят инструктаж, близко не подходят, прячутся за деревьями и отслеживают любое шевеление, всаживая одну, иногда и две пули в подозрительные тела.
Стрельба со стороны дозора стихла. Одно из двух: или Архип ухлопал поляков, или ляхи прикончили Шадровитого и с минуты на минуту будут здесь. Смещаюсь таким образом, чтоб видеть дорогу и не поворачиваться к недобиткам спиной. Перезаряжаю оружие и прячусь под корнями здоровенного выворотня, опрокинутого прошлогодним ураганом дерева.
Только подумал: было бы неплохо, чтоб пехота ушла, как раздается слитный залп из мушкетов и ему отвечает частая стрельба стрельцов.
Вдруг все резко обрывается и наступает тишина. Она длится всего пару минут, а потом все начинается заново. Но, в этот раз перерыва нет, а интенсивность еще более возросла. Наверно, зря я раздал перед боем все патроны, какие были. Даже мелькнула мысль: с таким азартом они перебьют все, что шевелиться, а что не шевелиться, расшевелят и пристрелят.
М-да, война у Ильи — в самом разгаре…