Старик открыл узкие глаза.
— Оглум, мусульманмысан?
— Бяли, мусульманым, — ответил Егорка совсем иным, почтительным, голосом.
— Понимает, — удивился Мороз. — Так у вас что ж, нации одинакие?.. Или как?
— Понимаю просто, и все!
— Тогда таким порядком. — Мороз снял фуражку, провел по волосам пятерней. — Рзаев, слушай сюда. В углу у Карамычева коечку застлать товарищу чистым, полотенец… Пусть отдыхает. Расход ему вечером принесешь — покушает.
Мороз протянул старику руку. Старик засуетился с костылями, хотел встать.
— Сиди, сиди, — остановил его старшина. — Может, обойдется… Как суд решит…
— Булды, — кивнул старик и приставил костыли к стене.
Старик расположился на Богдановой койке. Сейчас он рылся в своем вещмешке.
— Не мешаю? — буркнул Костя.
Старик не понял вопроса, достал из мешка большой белый платок, расстелил его на полу. Костя подобрал ноги. Старик снял халат, под халатом был пиджак с медалями.
Встав коленями на платок, старик стоймя поставил на тумбочку папаху, сложил перед собой на груди руки, закрыл глаза и сказал, как в кино:
— Аллаху акбар…
И начал тихо стонать по-своему — молился. В промежутках между бормотаниями он проводил руками по лицу и груди. Медали на пиджаке позвякивали, когда он нагибался.
— Аллаху акбар, — сказал старик и со скрипом стал подниматься.
Потом стащил на пол матрац и лег на него, укрывши голову платком. И тут же захрапел.
Костя принес из каптерки свою шинель и набросил на старика.
Заложив руки за спину, Мороз медленно брел по бетонке, Костя плелся за ним.
— Чего ты все ноешь?! — обернулся к нему старшина, хотя Костя молчал. Русский язык не понимаешь! Сказано: ступай в роту.
— Билеты у нас… Мне домой…
— Домой!.. — прошипел Мороз. — Ты ж на поверке торчал, дурень!.. Сводку в штаб дивизии послали, кто участвовал… пофамильно… Губарь-то помер!
— Не я же! — простонал Костя.
— А кто? Дед пихто?
Мороз остановился у входа в казарму, поднял с земли вырванную дверь. Костя дернулся помочь.
— Не лезь! — Мороз прислонил дверь к стене казармы. — Все равно не поедешь! Пока то-сё… Кто губаря, кто закоперщик… Ицкович-то поумней тебя, не светился. Так что билет свой Бурмистрову отдай, он пошлет кого, хоть деньги получишь.
— А Ицкович?
— А Ицкович пусть едет.
— Фишель?! — ахнул Костя. — Так ведь это же он…
— Что он? — Мороз обернулся.
— Он… губаря…
ХАРАКТЕРИСТИКА
на военного строителя Карамычева К.М., год призыва — 1968 (июнь), русский, б/п, 1949 года рождения.
За время службы в N-ском ВСО военный строитель рядовой Карамычев К.М. проявил себя как инициативный, исполнительный, выполняющий все уставные требования воин.
За отличный труд, высокую воинскую и производственную дисциплину рядовому Карамычеву К.М. было присвоено звание «Ударник коммунистического труда». Был назначен командиром отделения.
Карамычев принимал активное участие в общественной жизни роты, являлся редактором «Боевого листка» и членом совета библиотеки N-ского ВСО.
Военный строитель рядовой Карамычев К.М. пользовался авторитетом среди товарищей, морально устойчив, политически грамотен.
Характеристика дана для представления в Московский университет.
Командир подразделения: Дощинин, 1 апреля 1970 года.
«Согласен». ВРИО командира ВСО: Лысодор, 2 апреля 1970 года.
1987
На подлодке золотой
Мне с детства нравился роман-сказка Ремарка «Три товарища». Это во-первых. Во-вторых, мне давно не нравится, что творится в русском ПЕН-центре, членом которого я являюсь (ПЕН-центр — филиал международного Союза писателей с правозащитным уклоном) и который я вознамерился вывести на чистую воду. О чем и заявил в каком-то интервью. Стало быть, натрепался без острой необходимости. И в-третьих, давно хотел написать про себя сегодняшнего: довольно толстого, довольно лысого, довольно известного, довольно капризного и т. д. Чтобы все по-честному — в лучших русских литературных традициях.
Три вышеперечисленные задачи я постарался совокупить в небольшую автобиографическую повесть «На подлодке золотой».
«Золотая подлодка» — это «Желтая подводная лодка» Битлов в переводе моего свояка Виктора Лунина. Он намеренно опустил высокомерную субмарину до «подлодки», и более того до «посудины золотой», сразу сделав ее теплой, уютной, гостеприимной.