- Нету денег. Понимаешь? Нет.
Володька усмехнулся, сплюнул не по-своему.
Амиран удивленно покачал головой:
- Эх, Масква, Масква... Нэ успел я тэбэ галаву разбить.
После перерыва Амирану дали три года лагеря, а Володьке, как просил, два года дисбата.
У КПП Валерка Бурмистров обнюхивал припозднившихся.
- Зажрать успел! - с радостным удивлением отметил Валерка, внюхиваясь в кружку, после того как туда дыхнул подозреваемый. Не вынимая носа из кружки, протянул Косте руку. - Кто ж так зажирает, чучело? Ванилин? Это фуфло, а не зажорка. Скажи, земель? Ты сам-то чем заедаешь?
- Ну, салол... - поежился Костя.
- Понял? - Валерка поднял указательный палец вверх. - Салол. В КПЗ! кивнул он караульному. Тот с готовностью потянул "ванильного" за рукав.
- Валер, отпусти, - пробасил "ванильный".
- Не Валер, а товарищ старший сержант. Нажрались, суки, а зажрать толком не научились. В КПЗ.
- За "суку" отвечаешь.
- Чего? - Валерка приставил ладонь к уху, подался к "ванильному". Повтори.
Тот молчал. Валерка дружески потрепал его по плечу.
- Ссышь, когда страшно, значит, уважаешь. В КПЗ. Фамилию пометь, - кивнул он подручному. - Его губа полечит.
К воротам подкатил "воронок". Валерка забежал на КПП - натужно заурчал мотор, ворота разъехались.
- Повезли ребят на отдых, - сказал Валерка и спрыгнул с крыльца. Грузин-то, хрен с ним, а нашего жалко. Скажи, земель?
- Жалко, - кивнул Костя. - Им дембель в мае.
- Ишь ты. - Валерка сочувственно поцокал. - Под самый занавес... Следующий! Чья очередь, бухари?
Валерка занялся следующим пьяным.
- Вторая - все наколотые, я те дам! - базлал Валерка, не переставая обнюхивать солдата. - Я ж в Красноярск за ними ездил. В "Решеты". Привез. Быков пасть открыл, когда их увидел. Сто рыл - и все разрисованы. Струной колют, рисунок чистый. Я себе на дембель тоже наколочку сбацаю, маленькую.
К воротам подошел Бурят. Фуражка у него, как обычно, была натянута глубоко - уши оттопыривались.
- Здравия желаю, товарищ лейтенант! - козырнул Валерка, повысив Бурята на одну звездочку. - Записочки подпишите об арестовании.
- Сколько? - спросил Бурят, вытаскивая из кармана ручку, не ручку даже, а стержень шариковый. Все не как у людей.
- Пока трое, - пожал плечами Валерка. - Четыре подпишите на всякий случай.
- Давай, - важно сказал Бурят. - По скольку суток?
- По десять, как обычно. Нормалёк.
- Завтра воскресенье, комиссия из дивизии будет, - строго сказал Бурят. Утром КПП мыть, пола, матраса вытрухать... Я проверю.
- Вас понял, - козырнул Валерка. - Вытрухнем, как нечего делать. .
Бурят потоптался еще немного для порядка и ушел домой, в санчасть.
Валерка положил тяжелую руку Косте на плечо.
- Пойдем, земеля, осетринки покушаем. Погоди, забыл, тебя ж Лысодор в штабу ждет. Еврея тоже. Документы получать. Потом не чухайся, прямо сюда.
- А не надо воровать, - стоя у дверей штаба, по-домашнему увещевал майор Лысодор старшину срочной службы Рехта. - Чего ж теперь рыпаешься? Сколько ты задолжал стране и государству?
- Триста восемьдесят, - ковыряя землю хромовым офицерским сапогом, промямлил Рехт.
- Ну вот. А туда же - домой собрался, - развел руками Лысодор. - Ты сперва с казной рассчитайся... На земле поработай, покопай. На земле рублей шестьдесят в месяц заработаешь. Глядишь, к Новому году и рассчитаешься. А ты как думал?.. Не надо воровать. Сними-ка ремешочек!
Красавец Рехт расстегнул ремень и протянул Лысодору.
- Ишь как ты пряжечку изогнул, по моде. - Лысодор почти без усилия разогнул пряжку в положенное уставное состояние и вернул ремень Рехту. - Еще раз увижу - на губу... Понятно говорю?
- Так точно! - отчеканил Рехт.
- Ну, золотая рота, - Лысодор обернулся к притихшим на всякий случай дембелям, - заходи в штаб по одному. Прощеваться будем. Ицкович первый.
И Лысодор вступил в темное нутро штаба. Фиша пошел за ним.
Костя оправил гимнастерку, проверил указательным пальцем звезду - на месте ли пилотка.
- Костя, я тебя очень прошу! - Рехт ухватил Костю за рукав. - Выручай! Он запоздало сунул руку, здороваясь.
Костя принял в сторону, хотел было удержать руку в кармане, но рука сама собой вытянулась наружу и вяло пожала руку бывшего Костиного мучителя. Когда старшина Егор Остапыч Мороз был в отпуске, их четвертой ротой месяц командовал старшина срочной службы Рехт. Костю он тиранил за то, что москвич. Месяц не вылезал Костя с полов и через ночь чистил на кухне картошку.
Рехт - отдать ему должное - сейчас покраснел.
К штабу подошел Валерка.
- Записок не хватило, бухих полно.
- Запиши на себя пяток простыней, а?.. - канючил Рехт. - Будь другом! Ведь на полгода тормознут... Запиши, а?..
Валерка ковырялся в зубах, ожидая, что скажет Костя. Костя медленно достал пачку "Опала", вытянул сигарету, протянул пачку Валерке, тот, хоть и не курил, взял сигарету. Затем Костя аккуратненько оправил пачку и не спеша уложил ее в карман. Рехту не предложил, хотя Рехт курил.
- Ну, три простынки...
- Ты человеческий язык понимаешь, да? полувопросительно-полуутвердительно ласково спросил Костя, снял несуществующую табачинку с языка и долго ее рассматривал.
Рехт уважительно ждал, пока Костя разберется с табачинкой.
- Ты сам-то откуда? - спросил Костя, вытирая пальцы. - Из немцев?
Рехт закивал расчесанной на пробор головой.
- А великий русский язык понимаешь?..
Рехт заволновался, побледнел...
- Я же тебе, Рехт, говорил неоднократно, чтобы ты шел. Ты ходить умеешь?.. Куда?
Костя сложил ладонь трубочкой и, приставив ее к уху старшины, шепнул ему что-то.
- Падла, - сквозь зубы процедил Рехт.
- А ты чем недоволен, в натуре? - Валерка Бурмистров шагнул к ним, не переставая ковыряться в зубах.
Рехт зашагал прочь по бетонке.
- Кусок паскудный! - вдогонку ему крикнул Валерка. - Чеши репу - и скачками! Слышь, земеля, - Валерка уже перескочил на другую тему, - ты мне значок техникумовский на дембель не достанешь? Поплавок? Организуй, земель! Бутылка. Ну, две. Спиртяги.
- Спрошу, - с достоинством кивнул Костя. Как равный равному. - Куда ты его вешать-то будешь?
Валерка с трудом нагнул голову - мешал жирный подбородок - и стал осматривать свою необъятную грудь. Места для будущего значка и правда не было, все занято: "Воин-спортсмен", "Первый класс", "Мастер спорта", "Отличник Советской Армии", комсомольский значок на пластмассовой подкладке, "Ударник коммунистического труда".
- Спрошу, - еще раз пообещал Костя. - Как у тебя с собранием, приняли?
- Приняли! - Жирная Валеркина морда расплылась в улыбке. - По уставу гоняли - я те дам! Потом по политике. А я газет год не читал, сам знаешь, некогда. Короче, приняли. - Валерка подержал на лице улыбку, потом посерьезнел. - Ну, вообще в партию вступить сложно. Кроме меня, одного только приняли.
- Карамычев! - крикнул Фиша, выходя из дверей штаба. - Костя! Заходи!
Костя вошел в штаб. Фиша догнал его в коридоре и сунул четвертной.
- Ты мне будешь должен восемьдесят три рубля!
Костя ошалело уставился на него.
- Иди, чего встал?
Лысодор сидел за столом без фуражки. Костя вошел и почтительно встал у двери.
- Ну, все закончили?
Костя кивнул. Лысодор хитро прищурился.
- А бабий?.. Бабий-то гальюн забыли.
- Вы не говорили, - оторопел Костя.
- Сейчас говорю, - посерьезнел Лысодор. - Еврея предупредил, тебе говорю и цыгану скажу. Надо доделать. Там дел-то на копейку. Когда отбываешь?
- Послезавтра хотим.
- Ну вот, ночью и сделаете. Подойди поближе. - Лысодор открыл сейф, вытянул из нутра толстый пакет. У Кости пересохло во рту. Лысодор про себя прочел фамилию на конверте.
- Не твой. Вот этот твой. Ка-ра-мы-чев. Константин Михайлович.