— Я знаю, что ты смотрел бы только на Элли, больной любитель моногамии.
— Тебе стоит попробовать это как-нибудь, — советует он. — Возможно, тебе это понравится.
— Или мне может быть до одури скучно.
Он пожимает плечами.
— В любом случае. Выходи наружу, когда помоешься.
— Я никогда не буду чистой. — Я приподнимаю брови и слегка шлепаю его по заднице, проходя мимо. Они оба закатывают глаза.
— Теперь вы как будто один человек, — громко жалуюсь я, поднимаясь по лестнице. — Боже.
Но я люблю их обоих, и они это знают. Если когда-либо двум людям и суждено было быть вместе, то это им. Это отвратительно. Меня слегка подташнивает при одной только мысли о моногамии, но я справляюсь с этим к тому времени, как добираюсь до своей комнаты.
Их гостевая ванная комната необычна и красива, и я довольно долго стою под горячей водой, позволяя милям смыться. Следы моего рыжего окрашивания волос, которое я только вчера отретушировала, тоже закручиваются в стоке. Все в порядке. Никому не нужно знать, что мои рыжие волосы, как у пожарной машины, ненастоящие.
Хаха. Мне нравится обманывать себя.
Это поразительно красный. Все знают, что это ненастоящий цвет. И это прекрасно.
Он подходит к моей губной помаде и моей машине.
И моей личности. И моим любимым туфлям на высоком каблуке.
Этот список можно было бы продолжать бесконечно.
Я просто рыжая девушка.
Закончив мыться, я надеваю старые потрепанные шорты и футболку и, не причесываясь и не красясь, спускаюсь вниз, чтобы найти Алекса и Элли.
И вино.
— Эй! — я зову, потому что, кажется, нигде никого нет. — Элли! Алекс!
Никто не отвечает.
Я зову снова, но никто не отвечает.
Ну, тогда к черту все это.
Мне нужно вино.
Я нахожу дорогу на кухню, и как агент по недвижимости, риэлтор года в районе Большого Лас-Вегаса уже три года подряд, не могу не восхищаться. Каменные колонны, открытый кирпич, блестящий гранит, массивная стойка. Я тихо присвистываю и направляюсь по коридору в винный погреб.
Он каменный и достоин винного погреба винодельни. Стены от пола до потолка заставлены винными бутылками. Я просматриваю их и выбираю две. Красное, конечно.
Это мой цвет.
У меня в каждой руке по бутылке, когда я заворачиваю за угол на кухню, с моих волос капает вода, а лицо такое же чистое, как в день моего рождения, когда врезаюсь в обладателя самых голубых глаз, которые когда-либо видела.
Глава 3
Возраст — это просто число, иногда СТАРОЕ число
Голубые глаза моргают как раз в тот момент, когда я натыкаюсь на принадлежащую им сверхтвердую грудь.
— Уф, — издаю я неподобающий для леди звук, врезаясь в него. Ловкими руками Голубоглазый ловит винные бутылки из моих рук.
Я даже не замечаю, что роняю их.
Не судите. Когда на меня смотрят такими глазами, я удивляюсь, что сама автоматически не сбрасываю трусики. Не бойтесь — время еще есть.
— Привет, — говорит он, с любопытством глядя на меня. На секунду мне кажется, что он пялится на меня, потому что не знает. Потом я чувствую, как мои мокрые волосы падают мне на плечи, и вспоминаю, что выгляжу как бездомная.
Боже.
— Я… э-э… я должна быть здесь, — выпаливаю я, как идиотка.
Голубоглазый приподнимает черную бровь, и кто он такой? Грек? Господи, помилуй. Моя матка трепещет, затем вцепляется когтями во внутреннюю часть живота, пытаясь добраться до этого парня.
Успокойся, девочка.
— Да? — спрашивает он небрежно и совершенно невозмутимо, как будто привык постоянно видеть мокрых женщин в лохмотьях.
Боже, он великолепен. Римский нос, темные глаза, идеальный точеный подбородок. Какого черта Элли делает с этим парнем в своем доме? Он чертовски серьезный конкурент для Алекса. Черт возьми.
— Сколько тебе лет? — спрашиваю я, не подумав. Голубоглазый замолкает.
— Большинство людей сначала спрашивают мое имя, — непринужденно говорит он. — Кстати, я Сэм.
— Сэм? Обычный старина Сэм? — Боже, что не так с моим языком? Почему он разговаривает?
Он улыбается.
— Старый добрый Сэм. А чего ты ожидала?
Что-нибудь экзотическое, вроде Дэмиена, или Данте, или Девина.
— Я не знаю, — вру я. — Я Сара.
— Старая добрая Сара? — спрашивает он, и в его голубых глазах мелькает веселье.
Сейчас я краснею, и, Боже, я не краснела миллион лет. Кто это инопланетное существо, которое может заставить меня покраснеть?
— Возможно, прямо сейчас я выгляжу немного некрасивой, как старая Сара, — говорю я ему. — Но обычно это не так. Поверь мне. Обычно я сногсшибательна.