Они оба кивают.
— Что случилось с Мишель? — спрашиваю я, но в животе у меня уже все скручивается от страха.
— Она изменяла мне с президентом банка, — говорит мне Сэм, хотя его голос не звучит слишком расстроенным из-за этого.
— Почему ты ничего не сказал? — шиплю я, и Сэм смотрит на меня.
— Я отчетливо помню, что говорил, что не хочу этого делать. Но ты не слушала, а я не хотел устраивать сцену.
— Мой брат — джентльмен, — говорит мне Элли сквозь зубы, и, Боже, она в бешенстве. — Он никогда бы тебя так не опозорил.
— Я не могу опозориться, — нерешительно заявляю я, потому что, на самом деле, я могла бы это сделать, если бы он отказался после того, как я уже сказала, что он согласился.
— Убери все эти члены, — говорит мне Элли. — И не создавай больше проблем, или, Господи, помоги мне...
Она уходит, и у меня даже нет возможности спросить ее, как прошла примерка.
— Что ж, не за что, — бормочу я ей вслед. — Я даже не хотела участвовать в этом книжном клубе, — говорю я Сэму. У него хватает наглости ухмыльнуться.
— Не волнуйся об этом. Она переживет.
— Я знаю, — ворчливо говорю я. — Я знаю ее лучше, чем кто-либо другой, поверь мне.
Он выглядит почти сомневающимся, когда взбирается на стремянку, чтобы начать снимать крючки для баклажанов.
— Тогда, конечно, ты знаешь, что на этой неделе ей нужно, чтобы все шло гладко, — мягко указывает он. — Она и так в стрессе. Не усугубляй это. Я знаю, ты привыкла к тому, что живешь драматично, но на этой неделе ей нужна зона, свободная от драм.
— Я знаю это, — огрызаюсь я. И мне стыдно за себя, что я подвела ее. — Я не буду спать с тобой на этой неделе, — говорю я ему. — Я просто скажу это прямо сейчас. Это должно немного снять с нее стресс.
— Я не припоминаю, чтобы предлагал тебе переспать, — замечает он, но это смешно.
— Все хотят переспать со мной, — говорю я ему. — У меня крутая задница, помнишь?
Он отклоняется назад, чтобы посмотреть, и кивает.
— Да, у тебя красивая задница. И красивый рот. Но ты не в моем вкусе.
— И почему это? — требую я, выпрямляясь во весь свой рост 5 футов 5 дюймов.
— Ты слишком стара, — отвечает он, и его глаза сверкают.
Я вскрикиваю, и он уходит, настолько спокойный, насколько может быть.
О, черт возьми, нет.
Он этого не делал.
Но он сделал. И он ушел. И он назвал меня старой.
Я тлею, пока убираю остальную часть библиотеки, отхлебывая из бутылки текилы каждые несколько минут. Я дымлюсь, когда выбрасываю баклажаны в мусорное ведро, и не успеваю опомниться, как обнаруживаю, что лежу посреди кровати Элли, между ней и Алексом.
— Прости, — рыдаю я перед своей лучшей подругой. — Но я убрала все пенисы.
Элли держит меня за руку.
— Все в порядке, — говорит она мне, и я ловлю взгляд, который она бросает поверх моей головы на своего жениха.
— Нет, я серьезно, — настаиваю я. — Я не хотела все испортить, Элли.
— Ты этого не сделала, — уверяет она меня.
— Но я запала на твоего брата. — Ее хватка на моей руке усиливается, а затем ее ногти впиваются в мою ладонь.
— Я знаю, — признается она.
— И он назвал меня старой, — плачу я.
— Он на наркотиках, — отвечает она.
— Действительно? — спрашиваю я с надеждой, потому что это все объяснило бы.
Она качает головой.
— Нет.
— Кроме того, я пьяна от текилы, — говорю я им.
— Мы чувствуем этот запах, — говорит мне Алекс.
— Эта кровать переполнена, — услужливо сообщаю я им.
— Это потому, что ты в ней, — терпеливо отвечает Алекс.
— Я собираюсь спать здесь сегодня, — говорю я им, устраиваясь между ними.
— Я принесу ведро, — вздыхает Элли, вставая с кровати. Я даже не проснулась, когда она вернулась.
***
— Итак, я не знаю, как ты, — говорит мне Элли, намазывая круассан маслом за завтраком. — Но сегодня я чувствую себя потрясающе.
Я стону. Мой желудок переворачивается со скоростью миля в минуту, и я все еще чувствую вкус текилы во рту.
— Я чувствую себя потрясающе, — вру я. Она улыбается.
— Значит, ты в отличной форме для моего сегодняшнего девичника?
Трахните меня.
— Конечно, в форме, — снова вру я. — Я приготовила для нас наши прелестные диадемы принцесс.
Эта часть правды. У меня всегда наготове наши диадемы.
— У тебя сегодня мальчишник? — спрашиваю я Алекса. Он кивает. — Ага. Мы устраиваем его в Вегасе, так удобнее.
— Что ж, вечер, когда ты празднуешь последнюю холостяцкую ночь в своей жизни, должен быть удобным, — соглашаюсь я.
Алекс отодвигается от стола, сильно похлопывая меня по спине.
— Хорошего самочувствия, Сар.
Я киваю, и от этого движения у меня сводит живот. Он уходит, а я поворачиваюсь к Элли.
— Когда ты собиралась рассказать мне о своем брате?
— Когда ты бы была благополучно замужем за кем-то другим, — честно отвечает она.
— Боже правый, женщина, — огрызаюсь я. — Ты ведешь себя так, будто я дьявол. Но это не так.
— Нет, ты не такая, — соглашается она. — Ты его ученица.
Это на самом деле заставляет меня улыбнуться.
— Спасибо, — говорю я, как будто принимаю комплимент.
Она сердито смотрит на меня и откусывает кусочек хлеба. Я смотрю в окно, наблюдая, как Алекс спускается в поля и стоит там, разговаривая с Сэмом. Я немного наблюдаю, как солнце отражается от волос Сэма, прежде чем вернуть свое внимание к Элли.
— Колби придет на свадьбу?
Колби, конечно же, сын Алекса. Тот, кто раньше работал эскортом в клубе «Утопия», тот, кого я уговорила Элли нанять, чтобы вернуть ее личную жизнь в нормальное русло после развода. В то время она не знала, что он сын Алекса.
— Нет, — качает она головой. — Он на полгода уехал в Китай по работе.
— Ты когда-нибудь рассказывала Алексу о себе и Колби?
Она тут же качает головой.
— Нет. В этом не было необходимости. Это случилось до нас с ним, и Алекс сказал мне, что мне никогда не нужно будет рассказывать ему ни о какой моей выходке. Между мной и Колби нет ничего странного. Все в порядке, Сара.