С королем, конечно, так обойтись нельзя, даже если очень хочется. Для низложения Эдуарда собрали парламент. Епископ Орлетон, верный сторонник Изабеллы и Мортимера, произнес знаменитую речь с цитатой из Книги Экклезиаста[11] «Болит моя голова». В смысле, не у него, Орлетона, болит, а в государстве проблемы, когда глава государства не так себя ведет, – мол, рыба гниет с головы. А может, ту речь и не сам Орлетон толкнул, а его последователь, епископ Винчестерский. Неважно, от смены ораторов головная боль не уменьшилась. Парламент проголосовал за низложение, вменив королю некомпетентность, нежелание следовать добрым советам, разорение королевства (вообще-то бери любого правителя и предъявляй ему все вышеуказанное – не ошибешься). На царство призвали молодого принца Эдуарда. А он не хотел принимать корону без согласия отца. Пошли уговаривать Эдуарда II. Результат предсказуем – «папенька согласился».
И почти сразу же начались заговоры по освобождению свергнутого короля. Генри Ланкастер уволился по собственному желанию с должности тюремщика. Я, говорит, при выделенных мне средствах не могу гарантировать безопасность и неприкосновенность царственного узника. А вдруг заговорщики штурмом замок возьмут – мне что, короля убивать? Идите нафиг, он мой кузен как-никак.
Эдуарда перевели в замок Беркли, а сторожить его доверили Томасу Беркли и Джону Мальтраверсу – людям Мортимера, которому в данный момент уже принадлежала вся власть. Согласно легенде, по дороге в Беркли сопровождающие издевались над узником, как могли. Например, для бритья ему принесли холодной грязной воды из канавы. И Эдуард, плача, якобы сказал: «Теперь у меня будет теплая вода для бритья», имея в виду свои слезы. Приятно, что и говорить, немножко попинать поверженного льва. Высказывается предположение, что стражи с помощью издевательств надеялись сжить Эдуарда со свету, чтобы не мешал больше никому, но все же для скорой смерти оскорблений и холодной воды для бритья маловато.
Впрочем, в Беркли с Эдуардом обращались сносно. А заговоры между тем продолжали плодиться. Далеко не каждому безумно нравился Мортимер и его политика. Вскоре он перестал нравиться вообще всем, кроме влюбленной Изабеллы. И нашлось немало охотников вернуть на престол законного короля. В один прекрасный день заговорщики даже освободили Эдуарда, но долго он на свободе не проходил: поймали и вернули в Беркли. В связи с такими тревожными событиями Окл, слуга Мортимера (у Дрюона Огл), привез в Беркли послание хозяина, которое, возможно, содержало приказ устранить неудобного царственного узника. Завуалированный, наверное, приказ.
То, что произошло дальше, в подробностях неизвестно. Томас Беркли предусмотрительно уехал – видимо, знал о готовящемся убийстве и не хотел в нем участвовать. Королева Изабелла находилась достаточно далеко – в Линкольне, и этот факт некоторые исследователи приводят как доказательство ее невиновности в преступлении: мол, она бы физически не успела в такие сроки и на таком расстоянии отдать приказ. Так она его и не отдавала. И Мария Стюарт напрямую не приказывала убивать своего мужа. И Екатерина II. За этих прекрасных дам всю грязную работу (от приказа до исполнения) сделали их подельники, прекрасно знающие, каково истинное желание благородных правительниц. Изабелла могла бы не утруждаться отдачей приказа, даже если бы находилась поблизости.
Есть версия, что якобы епископ Орлетон послал в Беркли записку на латыни, которую можно было толковать двояко – в зависимости от того, где поставить запятую: «Не убивайте Эдуарда, должно бояться так поступать» или «Не должно бояться убивать Эдуарда, так и поступайте». Орлетон потом даже выпустил «Апологию», где всячески открещивался от любых записок и приказов, да и вообще от связи с этим делом.
В общем, никто не виноват, а труп лежит. Как обычно.
Если убийство и правда имело место, главными исполнителями были, скорее всего, Мальтраверс и Томас Герни, еще один страж Эдуарда. Что касается способа убийства, то версии разнятся. Самая дикая следующая. Ночью, когда король спал, на его тело положили доску от стола и изо все сил прижали, чтобы не вырвался. Потом вставили в задний проход жертвы раскаленный медный прут (или кочергу) и провернули внутри. Даже если отвлечься от ужасной жестокости этого способа и попытаться понять возможные побуждения убийц, все равно непонятно: зачем? Не проще ли подушкой задушить? Пишут, что убийцы не хотели оставлять на теле следов преступления (???). Но ведь существовала давняя традиция делать вскрытие тел умерших английских королей. С телом Эдуарда, кстати, так и поступили. То есть убийцы, наоборот, рисковали, что при вскрытии выяснится факт насильственной смерти.