27
Все утро болит голова.
28
Снился сон. Иду я по полю, а за мной тянется кровавый след. Сам я весь в крови, но понять, моя это кровь или чужая, – не могу. Всю ночь длился кошмар.
29
Утром Иоанн и Пётр рассказывают, что ночью, пока все спали, Учитель молился. И будто когда Он молился, морщины на Его лице разгладились, а одежда Его сделалась белой. И будто с небес сошел к Нему ангел. И разговаривали они между собой, но слов понять было нельзя.
— С голоду да без сна и не такое привидеться может, – говорю я. Но самому обидно, что в эту ночь я спал.
30
Мне хочется разобраться.
31
Сегодня нас выгнали из города, бросали в нас камни, точно мы бешеные псы.
— Сказываю вам, – говорит Учитель, – что Содому будет куда отрадней, нежели этому городу.
Матфей бросается записывать эти слова. Я же думаю: «А за что?»
— Ибо отвергающий Меня отвергает и Пославшего Меня, – говорит Учитель.
32
Я долго думал над Его словами, и в голове у меня засел вопрос: «Откуда людям знать, что ты им несёшь?» Словно читая мои мысли, Учитель говорит: «Даже среди вас есть неверующие».
И никто не спрашивает: кто это?
33
Я заметил, что мне Иисус позволяет больше, чем остальным.
В Вифсаиде, например, я ушёл и не появлялся двое суток. Когда вернулся, Учитель не спросил, где я пропадал.
А на днях, чтоб хоть как-то снять напряжение, напился и молол всякую чушь.
Называл их то братьями, то врагами рода человеческого. Плакал и говорил, что одинок среди них. Ещё говорил, что хочу следовать всем заповедям, но просто так, а не в угоду какому-то богу. Ибо человек есть бог, когда думает и поступает, как Бог. И человек есть дьявол, когда думает и поступает, как Дьявол.
Говорят, Учитель успокаивал меня, а, уложив спать, укрыл меня и гладил по голове, как отец гладит сына, когда тот болен.
У Него есть любимчик, Иоанн. Но, думаю, даже ему Он не простил бы такого поведения.
Вот и на следующее утро Он сказал:
— Знай, Иуда, трудно найти другого такого, как ты.
— Ты знаешь, какой я?
— Лучше, чем самого себя.
34
Ни Пётр, ни Матфей, ни Иоанн не понимают такого отношения ко мне. Впрочем, как и я сам.
И не убеждают ни в чём меня слова Учителя: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные». Нет, Учитель, Тебе меня не излечить. Для выздоровления нужна вера обоих: врача и больного. Иначе врач бессилен, как я понимаю.
35
Никого никогда Учитель от себя не оттолкнул. Он позволяет женщине любить себя, если ей этого хочется, но и только. Ему не полюбить кого-то одного, Он слишком озабочен любовью ко всем.
36
Я нуждаюсь в вере. Нуждаюсь в ней, как в воздухе, которым мы дышим. Ибо я задыхаюсь. Но так было всегда.
37
Мы плывём на лодке к городу Хорасин. А оттуда пойдём в Иерусалим. Так говорит Учитель.
38
Последнее время всё чаще и чаще болит голова. Учитель не может помочь.
39
И снова мне рассказывают, что Иисус Христос ходил по воде, точно по суше. И даже Пётр стал на воду, но будто бы усомнился и чуть не утонул.
(Я, конечно, спал за всех сразу.)
40
По-моему, слишком много чудес. При этом их видят все, но только не я. Днём произошёл забавный случай. Учитель собрал народ у храма. Проповедовал, обвинял фарисеев и книжников в лицемерии. И вдруг я увидел, как со спины к Иисусу пробирается какой-то бродяга с коротким ножом в руке. Стараясь не поднимать шума, я ударил бродягу по руке. От неожиданности бедняга так перетрусил, что выронил нож и пропал в толпе. Рассказываю эту историю Иисусу. Ни один мускул не дрогнул на Его лице.
— Он не мог причинить мне вреда, – говорит Учитель.
— Вот как? Он мог запросто Тебя убить.
— Нет, – твёрдо отвечает Учитель, – время ещё не пришло.
Я ощутил приступ бешенства. Хотел бы я видеть, как бы Он спас свою жизнь, не окажись я рядом.
41
Его вера в себя зависит от нашей веры в Него.
В этом отношении я, должно быть, Ему мешаю.
42
До нас дошла страшная весть: Иоанн Креститель был помещён в крепость Махерон и там обезглавлен.
Учитель и слова не проронил. И по лицу Его нельзя ничего прочесть.
43
Иногда мне наплевать на людей. Что я им и что они мне?