В большинстве случаев они ездили со Старченко*, это зампред Совмина, товарищ весом 130 кг, но по содержанию — хороший, скромный работник.
Хрущев рассказал, что на Украине Каганович — секретарь ЦК, т. е. на первых ролях, а Хрущев — председатель Совета Министров, сменивший Корниевца (правильно: Корнийца. — Прим. ред.). Видно было, что он недоволен второй ролью и поносил Кагановича, называя нахалом и другими именами[351].
Через несколько дней я сказал Хрущеву, что собираюсь в Тюрингию, он спросил, кто там командующий. Я назвал Чуйкова, тогда он выказал желание туда поехать. Я позвонил Чуйкову. Жизнь в штабах армии уже стабилизировалась, ну и, естественно, Чуйков, располагая возможностями, решил устроить нам обед с размахом человек на 30[352].
Когда мы сели обедать, и я успел скушать первое блюдо, ко мне подошел генерал Бежанов* (начальник опергруппы НКВД в Тюрингии) и доложил, что если мы здесь у них ночуем, то он просит допросить одного немца, которого он подозревает, что был директором сборочного завода ракет ФАУ-2, но Бежанову отказывается признаться в этом.
Ну, после такого сообщения у меня обед вылетел из головы, и я ему сказал: «Привезите его сейчас в соседнюю комнату, и я допрошу». Бежанов отдал распоряжение по телефону, а сам мне рассказал, что он с ним мучается вот уже пятый день, но тот категорически отрицает, заявляя, что он — директор локомобильного завода и никакого понятия о ФАУ-2 не имеет. И добавил: «Может быть, вам он скажет, кто он».
Я спросил, откуда у него данные о том, что он директор ракетного завода. Бежанов ответил, что к нему поступило письмо без подписи, поэтому уверенности нет.
Через несколько минут ввели в комнату верзилу 2-метрового роста, лет 45–46. Я ему предложил сесть, а Бежанову сказал, чтобы он вышел.
Я это сделал умышленно, так как думал, что Бежанов ему за 5 дней надоел, и, кроме того, если немец 5 дней твердил «нет», то и сейчас ему будет трудно занять другую позицию. Бежанов недовольно поднялся и ушел.
Немец понял, что я какой-то начальник, правда, у меня и на погонах было <по> три звезды.
Первым вопросом моим был: «Ну, рассказывайте, кто вы и что вы?» Немец отвечает: «Я — директор локомобильного завода в Бляйхероде», и хотел продолжать версию, что выпускал его завод. Я ему сказал, что этот рассказ меня не интересует, мне о нем докладывал генерал Бежанов. Немец замолчал.
Тогда я ему сказал, что мне все о нем известно, а посему есть предложение: может ли он разыскать специалистов своего завода и в течение двух недель собрать мне из имеющихся запчастей в горе 15 штук ФАУ-2? Если не может, то я найду другого человека.
Когда ему переводчик с большим трудом перевел смысл моего предложения (он не знал технических слов), немец вскочил на ноги, вытянулся по-военному и, щелкнув каблуками, громко сказал: «Яволь!», т. е. «Точно!». «Согласен!» или что-то в этом роде.
Я внутренне удивился столь быстрому обороту дел, но подумал, что немец есть немец, его сбило мое дополнение, что найду другого, и он пошел сразу на все.
Я сказа! переводчику, чтобы позвал генерала Бежанова. Когда тот вошел, я ему сказал, а переводчику сказал, моргнул: «Переводи!»:
«Завтра утром, — показывая на немца, — освободить из тюрьмы, дать автомашину, сотрудника в гражданской форме, владеющего немецким языком, и помочь ему разыскать нужных людей для работы на заводе». Когда переводчик переводил, немец кивал головой. Тут же сказал, чтобы ему дали особнячок.
Затем, когда я сказал, что он должен за две недели собрать 15 ракет, то он встал и начал что-то говорить. Переводчик мне сказал, что он просит генерала дать на сборку 15 ракет не 2 недели, а три, так как не знает, соберет ли людей.
Я на него строго посмотрел и говорю: «Спорить будешь, так я заставлю это сделать в 10 дней вместо двух недель». Немец замолчал.
Затем я его спросил, где семья. Он сказал, что жена и двое детей находятся в американской зоне. Я спросил, что, если он напишет письмо, то они к нему приедут, он ответил отрицательно, так как ему не поверят, зная, что русские заставили его написать. Тогда я решил еще более расположить его на свою сторону и спросил с серьезным видом: «А, может быть, сами за ними съездите, когда немцы будут собраны на сборочном заводе?»
Он раскрыл от удивления глаза, а затем, подумав, сказал: «Я сначала выполню ваше поручение, а затем попрошу кого-нибудь из немцев привезти их сюда». Ну, я уже понял, что дело сделано.
351
Л. Каганович досаждал Хрущеву на Украине недолго. В должности 1-го секретаря ЦК КП(б)У он пробыл меньше года, с марта по декабрь 1947 г., после чего уступил это кресло обратно Хрущеву.
352
Хрущева связывало с маршалом Чуйковым фронтовое прошлое: в 1942–1943 гг. он был членом Военного совета Сталинградского фронта, где будущий маршал Василий Чуйков командовал 62-й армией, отстоявшей город.