Выбрать главу

Вечером мне Маленков зачитал текст постановления, я согласился[365].

Вернувшись в Берлин, собрал уполномоченных провинций, проинструктировал, как брать на учет немцев-специалистов, как организовать негласную проверку этих специалистов, и примерно сказал день погрузки.

С т. Соколовским договорился насчет автомашин, солдат и вагонов, и дело закрутилось.

Вся подготовка вагонов, сопровождающих и т. д. заняла неделю, а затем мы в условленный день приступили к операции[366].

По подготовленным спискам в 4 часа утра начали свозить на ж/д станцию немецких специалистов с семьями (тех, кто хотел взять семьи, так как некоторые отказались, пока устроятся в России).

По реактивной и ракетной технике мы взяли от фон Брауна главного инженера Греттрупа и его инженеров, которые конструировали ФАУ-1 и ФАУ-2, Вассерфаль, Рейнтохтер с пульсирующим двигателем и т. д.

Я предупредил Устинова, Зубовича, Хруничева, Завенягина и других наркомов, примерно для какого количества специалистов они должны подготовить помещения.

С М. В. Хруничевым я договорился, что пришлю не всех, так как специалистов, которые у меня работают в Дессау во главе с профессором Бааде, пока задержу. Как только они сделают шестидвигательные реактивные бомбардировщики и реактивные истребители по 2 самолета каждого образца, тогда и направлю в СССР.

По атомной энергии я еще раньше направил несколько крупных специалистов Завенягину. Всего с семьями получилось около 5 тысяч человек[367].

В основном погрузка прошла хорошо. Правда, у немцев хмурый и злобный вид, так как они не верили, что их отправляют не в Сибирь, потому что все они работали для немецкой армии Гитлера, которая нанесла громадный ущерб СССР.

Правда, и в этом деле не обошлось без смеха. Некоторые немцы для того, чтобы избавиться от своих жен, брали подруг и записывали их на свою фамилию[368].

В Москве от своих ребят узнал, что этот подлый Абакумов решил свести со мной счеты, став министром госбезопасности СССР, арестовал маршала авиации Новикова* А. А. и выдавил из него на меня показания, что мы с Жуковым в близких отношениях и оба заговорщики против Сталина. Вот ведь какой мерзавец! Пришлось обратиться за помощью к т. Сталину[369].

В письме, которое я послал в сентябре, написал: «Совет Министров Союза СССР — тов. Сталину И. В.

Считаю необходимым доложить Вам, т. Сталин, о непартийном отношении ко мне Абакумова, который на протяжении всей войны на всяких мелочах пытался меня скомпрометировать, но я не обращал внимания, так как в тот период у него были ограниченные возможности к этому. В настоящее время эти возможности во много раз увеличились, и я счел необходимым обратиться к вам за помощью».

Далее я привожу факты о том, что Абакумов под предлогом технической неграмотности моего экипажа самолета и якобы психически ненормального летчика Панькина* хотел подсадить своих людей, чтобы разрабатывали меня о Жукове Г. К. и моих взаимоотношениях с ним.

Я так писал: «Т. Сталин, мы с Жуковым были в нормальных деловых отношениях, какие требовались во время войны и после, в период работы по линии СВАГ. Т. Жуков всегда говорил, что получает указания только от хозяина (он Вас так, т. Сталин, называет), что его предложения утвердил хозяин и дал указания и т. д.».

И далее: «Я не думаю, что т. Жуков мог решиться на какие-либо действия вразрез политики нашего государства».

Это я писал в то время, когда Жуков был уже скомпрометирован тем же Абакумовым и иже с ним и командовал Одесским военным округом.

Закончил письмо так: «Мне очень обидно, т. Сталин, когда Абакумов незаслуженно меня оскорбляет. Я стараюсь работать без оглядки и добиваюсь выполнения возложенной на меня работы, невзирая ни на что. Я знаю, что если в ходе работы ошибусь, то меня направят. Поэтому прошу Вас, т. Сталин, оградить меня от оскорбительного преследования Абакумова. Со своей стороны заверяю, что любое задание Партии и Правительства для меня является законом моей жизни. Сентябрь 1946 г. Берлин».

В последующем я несколько раз был у т. Сталина, но по поводу моей записки вопроса пока не возникало[370].

Декабрь

Ну, жизнь в Германии идет нормально. С Ульбрихтом приходится возиться, как с маленьким. Придет со своей женой-переводчицей, сядут в приемной и ждут очереди. А когда войдет в кабинет, то поставит один-два вопроса, а затем начинает мелочи выкладывать: то его бензином не заправляют, то прикрепленный офицер не подходит, просит заменить, то помещения нет и т. д.

вернуться

365

Секретное распоряжение Совмина СССР было подписано через день, 9 сентября 1946 г.

вернуться

366

Операция по вывозу немецких специалистов в СССР проводилась с 22 октября по 1 ноября 1946 г. Для ее проведения в распоряжение Серова были направлены дополнительные силы: 2,5 тысячи оперативников МГБ, 1,5 тысячи переводчиков и 127-й пограничный полк.

Всё было произведено по обычной методе: рано утром к домам немцев стали подъезжать машины с чекистами и переводчиками. Мало понимающим спросонья специалистам читалось распоряжение о вывозе их в Советский Союз с позволением взять с собой семьи, домашний скарб и даже мебель. Выражавших недовольство увозили силой. Стоявшие под парами железнодорожные составы с ходу двигались в путь. Вещи и члены семей были доставлены позже.

вернуться

367

Общее число вывезенных специалистов составляло около 2200 человек, с учётом членов семей — более 6 тысяч.

вернуться

368

Немецкие специалисты работали на предприятиях по производству вооружения, в авиационной, судостроительной, химической, машиностроительной промышленности, производстве средств связи и сельскохозяйственной техники. Эти предприятия располагались в Московской, Ленинградской, Куйбышевской, Горьковской, Свердловской, Ростовской, Киевской, Харьковской, Ворошиловградской областях, в Дагестане и Удмуртии. В послевоенном взлёте советской промышленности, прежде всего в наукоёмких областях, роль немецких специалистов была очень значительной.

вернуться

369

«Дело авиаторов» стало, пожалуй, первой крупномасштабной провокацией МГБ после войны. В апреле 1946 г. по обвинению во вредительстве и срыве испытаний новых самолетов были арестованы главком ВВС Новиков и командарм 12-й воздушной армии Худяков — оба маршалы авиации.

На основании выбитых из них показаний за решетку вскоре отправились главный инженер ВВС Репин, зав. военно-авиационным отделом ЦК ВКП(б), член Военного совета ВВС Шиманов, парком авиапромышленности Шахурин и др. От них требовали дать показания в том числе против маршала Жукова и генерала Серова: небезуспешно.

Уже 11 мая 1946 г. Военная коллегия Верховного Суда СССР признала всех арестованных виновными в том, что они «протаскивали на вооружение ВВС заведомо бракованные самолёты и моторы крупными партиями и по прямому сговору между собой, что приводило к большому количеству аварий и катастроф». Новиков был осужден на 5 лет.

вернуться

370

Письмо Серова Сталину датировано 8 сентября 1946 г., т. е. на другой день после визита в кабинет вождя. Выдержки из его текста приводятся дословно, практически в точном соответствии с оригиналом. (АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 28. Л. 147–153.).

Сталин не только прочитал письмо, но и немедленно принял меры. 12 сентября он направляет шифротелеграмму В. Абакумову: «…прошу Вас немедленно распорядиться о прекращении какой бы то ни было слежки за тов. Серовым». Встревоженный Абакумов вынужден оправдываться: ни он, ни его заместители, ни руководители военной контрразведки в Германии указаний таких никогда не давали, «следовательно, МГБ слежки за тов. Серовым не ведет». (Лубянка. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953. М.: Материк, 2007. С. 27.).