Я выскочил вниз, наших никого, только жандармы и полицейские трусливо жались к стенам. Взгляды злобные, я приказал всем сесть. Выскочил на улицу, слышу стоны раненых. Нашел одного сотрудника, он мне рассказал, с чего началось.
Я приказал найти всех сотрудников опергруппы (они были в тюрьме, откуда уходившие поляки выпустили всех уголовников и оуновцев) и занять на ночь окопы, уже вырытые перед зданием, где мы находились, с тем чтобы внезапно нас не захватили. Через час я проверил, на месте ли сотрудники, и вместе с ними просидел в окопе до утра. Стрельбы больше не было.
Когда рассвело, то из нашей группы было убито два сотрудника и один старшина войсковой части. Я приказал сейчас же вырыть три могилы, и решили тут же похоронить их около деревьев. Часов в 8 вечера доложили, что могилы вырыты, можно хоронить.
Собрали всех сотрудников и красноармейцев, поблизости находившихся, и я начал речь: «Наши товарищи погибли от вражеской руки, честно выполняя свой долг перед Родиной по воссоединению украинского народа и присоединению исконно украинских земель к территории Советского Союза».
Только я это сказал, как со 2-го этажа дома, расположенного напротив, и из чердака этого дома открыли по нам пулеметный огонь. Мое счастье, что я стоял у дерева спиной, а лицом — к участникам похорон.
Пули обсыпали дерево, а я сразу прыгнул в могилу к убитому и крикнул: «Всем ложиться!» Через несколько минут огонь прекратился, было несколько человек ранено. Я распорядился зарыть могилы (продолжать митинг не решился), перевязать раненых, а сам с группой сотрудников и солдат пошел обыскивать дома, где были вооруженные поляки.
Следует отметить, что все участники так называемой «польской кампании» были не обстреляны, поэтому, когда посылал с обыском или для ареста выявленных руководителей борьбы, то действовали нерешительно.
В то же время, когда шел на операцию сам, то сотрудники совершенно по-другому себя вели. Не нужно было подталкивать, сами рвались вперед. Вот что значит — личный пример. Это большое воспитательное значение имеет.
При обыске мы задержали несколько человек, изъяли оружие, а кто стрелял, поляки так и не сказали. Днем снова повторилась стрельба по нашему дому из аптеки. Тогда я приказал открыть ответный огонь из крупнокалиберного пулемета, охранявшего наш дом.
Эффект получился хороший, побили все оконные переплеты, и из одного окна появился белый флаг. Когда пошли с обыском, оружие нашли, а стрелков снова не нашли. Тогда мы взяли молодых мужчин, находившихся в доме, а арестовали тех из них, кто не проживал в этом доме. В дальнейшем, в ходе следствия оказалось, что мы были правы.
Ночью произошла неприятная история. На противоположном конце улицы какой-то красноармеец открыл огонь из винтовки в нашу сторону. Находившаяся рота около нас ответила огнем в сторону, откуда послышался выстрел. Началась жаркая перестрелка.
Когда я выскочил на улицу, то слышалось сплошное шлепанье пуль о деревья и стены. Я забежал за угол и стоял минут 15, пока не утихла стрельба. Затем я пошел на тот конец улицы.
Солдаты и командиры были странно возбуждены. Несмотря на мои ромбы на петлицах, меня проверяли, освещали и т. д. Я командирам разъяснил, что нельзя паниковать и стрелять по своим. Сначала надо проверять перед тем, как давать команду к стрельбе.
Когда рассветало, в трех местах города началась опять ожесточенная стрельба, а около нашего дома загорелся костел. Я бросился туда, полагая, что наши нарочно подожгли.
Когда спросил у командира, он доложил, что утром из костела сверху открыли огонь по красноармейцам, которые ответным огнем подожгли костел.
Как я потом выяснил, и в других районах из костелов поляки открыли огонь, поэтому наши и ответили им.
Из костелов мы изъяли молодых гимназистов, которые на допросе показали, что оружие они подобрали у отходящих польских частей, что они «не согласны с оккупацией Польши русскими», поэтому будут бороться с нами.
Характерно отметить, что возраст их был 16–18 лет. Среди них были девушки. Нас называли «пся крев» (собачья кровь). Настроены исключительно враждебно[40].
Зачистка Львова
Днем в Тернополь приехали товарищи Хрущев, Тимошенко, Корниец. Встретились в доме губернатора. Я рассказал обстановку и проводимые мероприятия. Замечаний не было, а потом, к концу беседы, был довольно неприятный разговор с Хрущевым.
40
По итогам взятия г. Тернополя (тогда еще Тарнополя) В. Меркулов и И. Серов подписали 19 сентября 1939 г. совместный доклад «О деятельности оперативно-чекистских групп на освобожденной территории Западной Украины», где подробно изложили факты оказанного населением сопротивления. В документе они констатировали: «Для проведения нашей работы в более или менее крупных городах требуются более значительные оперчекистские группы», а «армейские части, занимая город, должны оставлять в нем соответствующий гарнизон и взять на себя заботу о пленных» (Органы государственной безопасности в Великой Отечественной войне. Т. 1. Накануне. Кн. 1. М.: Книга и бизнес, 1995. С. 88–90).