С начальником УНКВД Кубаткиным* мы долго сидели и обо всем говорили, а рано утром мы выехали на оборонительные рубежи. Только проехали б. Путиловский завод в сторону Пулковских высот, там уже проходили две оборонительные линии.
Походили по окопам, посмотрели пулеметные точки, доты и другие укрепления, и у меня как-то появилось чувство неуверенности, что эти малочисленные войска, ополчение, плохо обученное, смогу т удержать подлого фашиста, вооруженного до зубов и одетого в броню.
Может быть, мы попадали на такие места, где было слабее, но не чувствовалось твердого порядка и военной требовательности. Это я говорю, учитывая, что все бойцы и командиры молодые, но мне не понравился и боевой дух, судя по их разговорам. Были мы и в других направлениях, картина тяжелая.
Встретился с К. Е. Ворошиловым и Ждановым А. А., я им это сказал все, но, зная мягкий характер того и другого, я так и думал, что они начнут мне объяснять все это объективными причинами. В общем, за эти три дня, что я был в Ленинграде, мое мнение не улучшилось, с тем я и улетел.
Докладывая Маленкову, я рассказал все это и высказал мнение, что Ворошилов и Жданов искренне стараются сделать все, чтобы удержать Ленинград. Маленков слушал, не перебивая меня, задавал редкие вопросы, но своего впечатления о моем докладе так и не сказал. Я попрощался и ушел.
Через несколько дней положение Ленинграда еще более ухудшилось, и туда был послан генерал армии Жуков Г. К. Я уверен, что не по моей информации эта замена произошла, но думаю, что польза от этого будет большой[87].
Подготовка к сдаче Москвы
В конце сентября вышло постановление ГОКО «совершенно секретно», о том, чтобы заминировать все наиболее важные объекты г, Москвы — гостиницы, театры и т. д. Была создана руководящая тройка: председатель, второй секретарь МГК Попов* Г. М., нарком Госбезопасности Меркулов и первый заместитель НКВД Серов[88].
Пришлось много поработать, так как завезти взрывчатку и заложить — это еще полдела. А вот подвести шнуры, да приготовить запасы так, чтобы не сработало, когда не надо, — вот это целое дело, большое и страшное.
Вместе с саперами несколько дней только этим и занимались, проверили каждую точку, а главное — людей, которые этим занимались, так как под некоторые объекты, как, например, гостиница «Москва», были заложены тонны взрывчатки. Но все сделали, как надо…
Вчера нарком Госбезопасности Меркулов вызвал меня и объявил решение ЦК о том, что я на случай сдачи Москвы назначаюсь главным резидентом и остаюсь на нелегальном положении в Москве[89]. При этом начальство спросило меня, какое прикрытие себе выберу.
Я подумал и решил, что у меня, кроме военной и чекистской, профессий не имеется, а автомашину умею водить с 1932 года, когда в артполк пришла техника и Н. Д. Яковлев (командир полка) приказал всем командирам овладеть вождением тракторов, грузовых и легковых машин. И с тех пор вожу машину сам. Приказал выписать мне удостоверение водителя II класса. Как мне потом сказал Игнатошвили* (правильно: Игнаташвили (Эгнаташвили, Егнаташвили). — Прим. ред.), мою фамилию главным резидентом назвал Сталин, так как я в Москве всего 4 месяца и меня никто не знает…
Я твердо решил, что из Москвы я никуда не пойду. Обоснуюсь где-нибудь в районе области, скажем, водителем грузовика, отращу бороду, заранее подберу себе наиболее партийных и преданных Родине товарищей, и будем мы устраивать сюрпризы немцам. Я думал, если Денис Давыдов в 1812 году мог все это делать, так сейчас возможностей больше.
Я уже сколотил взвод толковых младших командиров, которых частенько брал с собой в поездках на фронт присматривался к каждому, знал многих по фамилиям, и эти 30 бойцов могли бы стать основой нашей «работы».
Офицеры у меня на примете тоже были хорошие. Тужлов* мне в этом мог бы очень хорошо помочь. Смелый, решительный и честный русский человек, пограничник. Я заготовил себе водительские права и паспорт, ну а к этому и шоферское обмундирование. Оружие лежало в определенном месте, которое знали только два человека. Одним словом, я был готов…
В Москве в НКВД и НКГБ стали появляться безработные начальники областных управлений органов областей, занятых немцами. Мы посоветовались и пришли к выводу, что чекистов и работников НКВД можно использовать в областях и районах, которым угрожает враг, для борьбы с немецкими захватчиками и их пособниками, а также из чекистов можно было организовать партизанские отряды.
Наша мысль была одобрена, и вышел приказ НКГБ и НКВД о создании штаба истребительных батальонов и партизанских отрядов в областях по борьбе с диверсантами, шпионами и другими враждебными элементами. Меня назначили начальником Центрального Штаба истребительных батальонов НКВД СССР[90].
87
В начале сентября 1941 г. кольцо блокады вокруг Ленинграда резко сжимается. Финские войска заняли Карельский перешеек, перекрыв доступ к городу с севера. На юге немецкие части, заняв территорию Эстонии, Псков, Новгород, Лугу, 30 августа вышли к Неве в среднем течении. Как раз в момент вылета Серова в Ленинград 8 сентября 1941 г. был захвачен Шлиссельбург, что полностью блокировало северную столицу и с воды, и с суши. Именно этот день считается началом блокады Ленинграда.
Очевидно, что доклад Серова по итогам командировки также сказался на отмене Сталиным им же накануне принятого решения. К. Ворошилов был назначен командующим Ленинградским фронтом 5 сентября 1941 г., но уже 14 сентября его сменил Г. Жуков. Новый командующий активно приступил к организации обороны города. (В своих воспоминаниях он пишет, что экстренно прибыл в Ленинград уже 9 или 10 сентября.).
88
Постановлением ГКО ССР от 8 октября 1941 г. была учреждена «пятерка» для «проведения специальных мероприятий по предприятиям г. Москвы и Московской области». В состав группы вошли Серов (руководитель), начальник Московского УНКВД Журавлев, секретари МГК и МК Попов и Черноусое, главный инженер Красной Армии Котляр. Задачи «пятерки» были настолько засекречены, что даже в совсекретном решении ГКО суть «спецмероприятий» не раскрывалась. В действительности, группа должна была организовать минирование и подготовку к уничтожению 1119 столичных предприятий; в случае сдачи столицы они не должны были достаться врагу. Большинство предприятий (707) намечалось поджечь или вывести из строя механическим путем, остальные — взорвать. (Органы государственной безопасности в ВОВ. Начало. Т. 2, кн. 2. М.: Русь, 2000. С. 185–186.196-197.).
По плану, утвержденному Серовым, минирование объектов надлежало закончить в течение двух дней: к 18 часам 10 октября. (Лубянка в дни битвы за Москву. М.: Звонница, 2002. С. 73–74.).
89
В соответствии с постановлением ГКО от 15 октября 1941 г., «в случае появления войск противника у ворот Москвы» Берии и Щербакову поручалось «произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (включая водопровод и канализацию)». Очевидно, что Серов должен был при этом оставаться в захваченном городе под чужими документами и координировать работу боевых отрядов и резидентур.
90
Истребительные батальоны были созданы постановлением СНК СССР от 24 июня 1941 г. «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе». Формировались эти добровольческие подразделения из не подлежащих призыву сотрудников партийных, комсомольских, хозяйственных или профсоюзных органов. Их задачей было задержание или уничтожение диверсантов, вражеских парашютистов, шпионов, дезертиров, бандитов, спекулянтов, мародеров и пp. Мнения историков относительно роли и эффективности истребительных батальонов расходится.
Во исполнение названного постановлении СНК, в НКВД был образован штаб для борьбы с немецкими парашютистами и диверсантами в прифронтовой полосе. Начальником штаба стал генерал-майор Г. Петров. Штабу НКВД подчинялись создаваемые в приграничных краях и республиках оперативные группы НКВД, которые должны были прочесывать местность в поисках врага. Координацией этой работы также ведал Серов: показательно, что тот же генерал Петров 13 октября 1941 г. будет одновременно назначен начальником штаба охраны Московской зоны НКВД, то есть непосредственным подчиненным Серова. В дальнейшем судьба еще сведет их не раз. (См. текст приказа: Биленко С. В. На охране тыла страны. Истребительные батальоны и полки в Великой Отечественной войне. 1941 1945. М.: Наука, 1988. С. 250 251.).