Как он относился к вверенному ему ведомству, видно из следующего. В обязанности министра путей сообщения входила, между прочим, рассылка распоряжений и указов Временного правительства по всей России. Некрасов не нашёл ничего лучшего, как поручить это серьёзное по революционным временам дело гимназистке 8-го класса, младшей сестре своей невесты Татьяне Дмитриевне Зерновой, дав в её распоряжение целую канцелярию и carte blanche в отношении использования в нужных случаях его имени и авторитета. Молодая администраторша, попавшая на этот пост в силу отношений Некрасова с её сестрой, имела настолько широкие полномочия, что сама изумлялась тому, что Временное правительство могло доверить ей столь важные обязанности, и открыто смеялась над Некрасовым в своей канцелярии.
Нечего и говорить, что постановка дела, которым сам Некрасов нисколько не интересовался, не могла отвечать своим задачам. Правда, эта канцелярия, имевшая всего четыре платных должности (два чиновника особых поручений при Т.Д. Зерновой, казначей и заведующий отправкой) при бесплатном труде самой Зерновой и студентов и курсисток, принадлежащих к студенческой кадетской группе, мало стоила Временному правительству, но дело не в этом, а в том, что рассылка всех распоряжений Временного правительства по всей стране (они рассылались этой канцелярией по всем железным дорогам, т.е. всем начальникам станций, волостным правлениям и т.д.), в самую гущу деревенского населения, в этот момент действительно имела огромное значение. Впоследствии, при уходе Некрасова из министерства путей сообщения, Т.Д. Зернова также ушла, и канцелярия попала уже обычным бюрократическим способом в состав одного из отделений министерства. Устроившись таким образом в том, что касалось исполнения его прямых обязанностей и не уклоняясь от всех приятных забот, связанных с его ролью жениха, Некрасов, конечно, имел гораздо больше возможностей, чем Милюков, заниматься чистой политикой и партийными делами.
Укажу на то, что П.Н. в самом начале своего министерства не хотел порывать связи с живым руководством партией, оставив за собой редакторство «Речи» (один из сотрудников «Речи» как-то телефонировал мне, прося что-то передать «вашему министру и нашему редактору»), и немедленно после получения министерской должности устроил даже в здании нашего министерства «кадетский раут» — были все видные кадеты с жёнами. Был, конечно, и Некрасов, который очень помогал Анне Сергеевне Милюковой, рассказывавшей о том, как ей пришлось отдавать визиты иностранным послам, занимать гостей. Тогда отношения между Милюковым и Некрасовым были прекрасные. Об этом я знаю от моего родственника П.П. Гронского, до 1917 г. примыкавшего к некрасовской группе левых кадетов в Государственной думе. В дальнейшем, как известно, эти отношения стали всё больше и больше портиться, и вина за это падала не на Милюкова.
Подробности той политической интриги, которую вёл Некрасов против Милюкова, подробности, говорящие не в пользу Некрасова, стали известны в кадетских кругах позже. Несомненно, Некрасов предал Милюкова, но это могло произойти только после того, как Милюков, увлёкшись новыми для него министерскими обязанностями, фактически перестал руководить кадетской партией, между тем как Некрасов даже из своих матримониальных обязанностей старался извлечь пользу для себя. Д.С. Зернов пользовался большим влиянием в петроградских кадетских кругах, и, не погрешив против истины, можно предположить, что в сватовстве Некрасова, в этом неравном браке был элемент политического расчёта, тем более что через год после свадьбы, имея уже ребёнка от Зерновой, Некрасов её бросил и совершенно порвал с Зерновыми, перейдя к большевикам.
Все эти обстоятельства достаточно ярко характеризуют Некрасова и показывают, с каким человеком Милюкову пришлось иметь дело. Но в момент ухода Милюкова роль Некрасова далеко не всем была ясна, и даже люди, близко знавшие Некрасова по Государственной думе, его фракционные товарищи долго не могли поверить в то, каким незаурядным интриганом оказался Некрасов, пользовавшийся в самом начале революции 1917 г. всеобщими симпатиями членов кадетской фракции и всегда имевший успех у дам. На фоне этих партийных и личных отношений те дипломатические осложнения и разноречия, которые при другой внутрипартийной обстановке, может быть, можно было бы безболезненно ликвидировать, оказались для Милюкова роковыми.