– А я теперь всегда такой буду!
Все пришли в замешательство. Осторожно сказали:
– Ну, пожалуйста.
Новые приключения винтиков и шпунтиков
Кто сказал, что циркониевые браслеты не работают? Да отсохнет его язык. Все прекрасно работает. Например, моя заведующая отделением, она же бабуля, не только верила в разные медицинские сувениры, но и требовала, чтобы все другие в них тоже верили. Магнит для нее был «технической», прогрессивной вещью. Тайной природы, которой наука уже вот-вот овладеет. Однажды я, помню, неосторожно пожаловался на сильный кашель.
– Дайте сюда вашу руку! – приказала заведующая.
Я, помедлив, не без испуга протянул ладонь – и точно: в нее легла черная метка.
– Зажмите в кулак и держите десять минут! – распорядилась бабуля. – Чувствуете тепло?
– О да, – согласился я.
Магнит исправно нагревался в руке, и я нисколько не покривил душой. Потом, избавившись от магнита, я поблагодарил бабулю и сообщил, что мне просто чудо, как хорошо сделалось. Между прочим, она и сама хорошо нагрелась с этими магнитами, еще до нашего знакомства. Как-то раз увидела их в подземном переходе, чуть ли не даром предложенные. Любого калибра, для всех болезней: в том числе для полостного сокрытия – анальные, вагинальные, мозговые. Купила все, получилось полкило винтиков и шпунтиков. Рассовала что куда, чуть ли не за щеку. Они же были все-таки магниты. Едва откачали. Но я так думаю, что просто надорвалась.
Торичеллиева пустота
Идем мы с моей заведующей на работу. И беседуем. Точнее, я помалкиваю, потому что тогда уже начал кое-что о ней понимать. И она тяжело молчит. Но вдруг вопрос:
– Интересно, если тяжелое и легкое бросить одновременно, что упадет первым?
Немного смутившись внезапностью темы, отвечаю:
– Ничто. Вместе упадут.
– А я думаю, что тяжелое упадет первым.
И тут я догадался, что заведующая принадлежит к школе Аристотеля, который говорил, что тяжелые предметы быстрее падают на Землю. Мне стало обидно за Галилея и Ньютона. Я, высокомерный, в своем умозрении заранее надругался над прозорливой заведующей. Я и не знал, что в настоящее время установлено, что скорость падения разных предметов будет отличаться. Но это было неважно и не повлияло на дальнейшее.
– Нет, не первым.
– Нет, первым.
Пришли в ординаторскую.
– Давайте проверим.
Пятый этаж. Я взял скрепку и гвоздь, распахнул окно:
– Смотрите, бросаю!
Заведующая недоверчиво приблизилась. Я высунулся и бросил предметы.
– Вон, вон полетели, смотрите!
Снизу укоризненно звякнуло.
– Не вижу ничего, глаза слабые, – разочарованно и сердито сказала заведующая.
Я развел руками.
– Такие опыты, – крякнул потом мой коллега, почесывая лысину, – такие опыты… они обычно приходят в голову… сами знаете, после чего….
Грезы и будни
Казалось бы – уж логопеды, они-то в чем провинились?
Да ни в чем, конечно. Просто я уже не раз намекал, что в нашу больницу стянулись очень странные люди. Так стала она резервацией.
Я любил навещать логопедов, отдыхать с ними душой. Чай пил, разговоры разговаривал.
Одна из них, милая и приятная женщина, дружила с урологом. Однажды, по сильной зиме, он не приехал, а она его ждала. Он позвонил, и все мы стали свидетелями раздосадованного выговора:
– Почему же вы не приехали?
– Так холодно! – слышно, как уролог взволнованно оправдывается в далекую трубку. – Минус двадцать пять!
– Почему моя личная жизнь должна зависеть от вашего замерзшего эякулята?
Потом она как-то раз, поглядывая еще на одного доктора, рассказала мне по секрету о своих тайных мечтах. Ей хотелось вскрыть доктора острым предметом – желательно ногтем, выпустить все, что внутри, наружу и красиво разложить. Были и другие желания, которыми она делилась. Еще одного доктора она хотела съесть, переварить и выделить.
Но грезы – грезами, а будни – буднями. Начиналась работа.
Логопед садилась за стол и приступала к занятиям с онемевшими паралитиками. Те мучительно мычали и не справлялись. Им было велено сидеть с руками, положенными на стол.
Логопед, улыбаясь, поигрывала линейкой. Но линейка не всегда помогала. На этот случай под столом была нога, обутая в острую туфельку. Все в ней было острое – и носок, и каблук.