Аплодисменты.
Она снова трижды поклонилась чеку. Затем на трибуну опять взошел И Чжзн-синь. Он взял чек обеими руками и передал его госпоже Ци-ци. Награжденная трижды поклонилась и, обеими руками приняв чек, повесила его на грудь и опустила голову. После некоторой паузы она осторожно опустила чек в карман.
- Ура! - завопило собрание.
- Ура премии! Ура добродетельной женщине!
- Десять по десять тысяч лет госпоже Ци-ци!
Когда процедура закончилась, г-н Вань Син и госпожа Ци-ци подошли к нам поздороваться.
- Мы наблюдали за вашим триумфом издалека,- любезно поздравил их Чжун-но.
- Мы должны немедленно ехать в типографию печатать визитные карточки,- заторопила она счастливого мужчину.
Ци-ци вытащила свою старую визитную карточку и над многочисленными своими титулами и званиями дописала автоматической ручкой: "Лауреат премии Elbon по категории добродетельных женщин".
Это событие было подробно освещено корреспондентами в вечерних газетах.
Были новости и об очередных демаршах партии корточкистов. На сессии Парламента представители от партии корточкистов сделали запрос о Люйиньском инциденте и о проблеме запоров. Парламент был распущен, корточкисты не добились желаемых результатов. На днях возможны бурные дебаты.
- Ну а как обстоят дела у поэта с нестандартными габаритами?
- Я все передоверил Ба Ба-сюну, просил его дать телеграмму в бюро по вопросам перемещения иностранцев и уладить недоразумение. Возможно, он телеграмму уже послал.
Неожиданно было получено извещение о заседании исторического научного общества. Я очень сожалел, что ввязался в их дела, и теперь общество считает необходимым приглашать меня на заседания. Начиналось оно в два часа. Боюсь, что они звонили либо присылали курьеров, но мы с г-ном Сяо и его крошкой ходили в звуковое кино.
Чжун-но спросил меня, выбрал ли я себе специальность.
- Ты снова поднимаешь этот вопрос,- сказал я.- Не вижу никакой необходимости.
- Ты мог бы стать критиком.
Я промолчал.
Позавчерашний вечер с гулянием едва не закончился грандиозным скандалом. В тот день выступали многие знаменитости. Деятели культурных Ассоциаций рассказывали об истоках нового движения, выражали сердечную благодарность правительству за его чуткость и отзывчивость на требования масс. Генеральный Президент Ба разъяснял, почему они пошли на урегулирование конфликта с Velo и другими районами.
- Наши соотечественники любят мир всей душой, но во имя обороны родного района надо быть готовыми ко всяким неожиданностям... В настоящее время Velo и другие районы подчинены нам морально и нравственно, иными словами, мы перевоспитали их. Процесс перевоспитания был усилен и ускорен известным арбитражем. Все эти меры заставили их отменить военные приготовления. Лучи всеобщего покоя вновь засияют в мире духов!
Слово взял член партии корточкистов. Смысл его речи сводился к серьезным обвинениям восседающим. Его слушали внимательно и вдруг, перебивая оратора, кто-то громко выкрикнул:
- Долой Лу Юэ-лао! Долой Пань Ло!
- Кто кричал? - голос принадлежал начальнику полицейского Управления Ма.
В ответ поднялся невообразимый шум.
Порядок был нарушен. Начальник полицейского Управления разрешил применить силу.
- Долой партию восседающих!
- Молчать! Иначе стреляем! - вопили полицейские.
- Долой Ба Шань-доу!
Полиция врезалась в толпу, и началось побоище.
Участники встречи, мужчины и женщины, в панике бросились к выходу.
Впрочем, этот инцидент, происшедший у нас на глазах, газеты описали несколько иначе:
"Вчера на вечере в честь мира какой-то хулиган стал выкрикивать лозунги низов, чем нарушил нормальный ход собрания и вынудил многих удалиться. Начальник полицейского Управления Ма, полагая, что в нарушителя вселился дьявол (только этим он и объяснял проступок виновного), стал молиться, дабы изгнать дьявола. Одновременно он поручил полиции путем увещевания вернуть заблудшего на путь истины. Осознав свою вину, нарушитель был отпущен с миром, что свидетельствует об огромном человеколюбии и гуманности начальника полицейского Управления Ма".
Пресса корточкистов обвинила правительство восседающих в том,что "на вечере в честь мира, где должна была царить сдержанная радость, разыгралась драма. Вот к чему приводит зазнайство и чванство правительства восседающих. Увы и ах! Увы и ах! Трижды увы и ах!"
В близких к правительству кругах предполагали, что инцидент был безусловно инспирирован оппозиционной партией, чтобы использовать его в борьбе против правительства восседающих.