Странно прозвучит, но главная особенность персонажа типичного и главное отличие типичного от стандартного, - это наличие индивидуальности. Взять, например, Максима из «Юности Максима». Это типичный рабочий с петроградской окраины. И его путь в революцию – тоже типичный: от частного к общему, от личной обиды, личного горя – к пониманию необходимости революции «для всех». (Я сейчас говорю о позиции персонажа и авторов трилогии). Однако у самого Максима, личности, - очень много индивидуальных черт. Он и похож на других, и совсем не похож. Он сохраняет, например, способность к озорству даже став министром.
Каждый обобщенный «тип» всегда личность. В этом сила таких персонажей – читатель (зритель) привязывается к ним, любит их, разделяет их чувства. В этом, в общем-то, была мощь таких фильмов, как «Ирония судьбы», «Осенний марафон» и «Служебный роман». Попытка развить успех и показать типажи в «Гараже» и «Полетах во сне и наяву» оказалась менее удачной, там больше горечи и больше явно высказанной авторской позиции. Впрочем, и названные фильмы гениальны - именно в силу великолепного сочетания индивидуальности каждого, даже самого маленького персонажа, и абсолютной их обобщенности. Опять же, менее удачной попыткой я считаю фильм «Москва слезам не верит» - там слишком много ностальгичности и назидательности (авторского взгляда). Гармония слегка нарушена – крен в сторону «обобщения».
Интересно было бы поразмыслить над сочетанием стандартного и типичного в комиксе. Потому что комикс существует вообще по другим законам: там все герои, с одной стороны, уникальные (суперспособности), а с другой – стандартные и только в последнюю очередь типичные. Дедпул, у которого индивидуальное преобладает над стандартным, - явление комиксового постмодернизма. У Человека-паука типичное преобладает над индивидуальным (неуверенный в себе мальчик-подросток). Бэтмен на этом фоне вообще самый человечный человек…
Правда детали
00:00 / 20.07.2018
Есть такое выражение: «Верный в малом верен и в большом». Любопытно посмотреть, как оно действует в мире художественного текста.
Считается, что самое главное – хорошо продумать сюжет («большое»). Или, по крайней мере, предлагаемые обстоятельства, если сюжета, в силу каких-то причин, персонажам не положено. В принципе, я согласна, сюжет нужен - и такой, чтобы не хромал на все четыре лапы.
Но все чаще и чаще сталкиваюсь со странным феноменом. Сюжет, вроде, бойкий, подковы не отваливаются, а внутренней пружины внутри этой сделанной по всем правилам оболочки не ощущается.
И я знаю, почему.
Потому что большой сюжет, конечно, чрезвычайно важен, но он не главное. Самое главное – микросюжеты, назовем их так, или, говоря по-простому: самое главное - это чтобы герои в каждый момент действовали в полном соответствии со своим характером («малое»). Именно это и создает правдоподобность текста, а не тщательно подвязанные сюжетные «хвосты».
Если у вас героиня – дура, то она дура в любой момент, даже когда поступает вроде как умно. У дур своя логика, вот согласно этой логике и должна действовать такая героиня. Если у вас министр – хитрый подлец, то он не должен внезапно «поддаться чарам прелестной блондинки» и выболтать ей лишнего. Нельзя заставлять персонажей делать что-то против своего характера лишь для того, чтобы автору было удобнее двигать заранее расписанный сюжет.
Неправдоподобные мелочи могут быть какие угодно, не сюжетообразующие в том числе. Вот у нас только что слуга трясся от ужаса при виде своего грозного господина и бубнил, что не смеет глаз поднять: «Надень-ка, брат Елдырин, на меня доспех!...» - «Простите ничтожного, я не смею встать с колен…» - а через два абзаца этот же слуга уже фамильярничает с ним… Для того, чтобы человек из состояния «А» перешел в состояние «Б», нужно время, не говоря уж о воспитательных мерах.
Персонажи должны обладать внутренней логикой характера и всегда действовать руководствуясь этой логикой. Может быть, это в какой-то момент окажется неудобным для автора, но даже ради своего удобства нельзя заставлять выдуманного человека/существо делать нечто ему абсолютно не свойственное. Моя практика показывает, впрочем, что совершать насилие над персонажами обычно и не требуется: желающих вовремя выболтать тайну хоть отбавляй, робкий слуга становится нахальным (чтобы служить в дальнейшем комическим персонажем) через две главы, плавно и без неестественных рывков) – и так далее.