– А что он подразумевал под этим «сделать из души блудницу»?
– Продать ее, – ответил я. – Продать свою душу.
– Правильно. Видишь, насколько это сильнее – написать «Пусть дьявол поразит меня несчастьями, если я сделаю из своей души блудницу», чем «если я продам свою душу»?
– Вижу.
– А почему это сильнее?
– Потому что, сказав «блудница», он олицетворяет душу.
– Ну, а еще?
– Ну, слово «блудница»… это ведь не обычное слово, его публично не употребляют. На каждом шагу люди не пишут «блудница» и на публике слово «блудница» не говорят.
– А это отчего?
– Ну, от стыда. От смущения. Вроде как неприлично.
– Во! Приличия. Вот оно. Правильно. Стало быть, чтобы такое сказать, нужна смелость.
– Да.
– А это-то как раз и привлекает в Пейне, правда же? Его смелость.
– Наверное. Ну да.
– И вот теперь ты знаешь, почему тебе нравится то, что тебе нравится. Ты сделал мощный рывок, Натан. Причем знаешь это, потому что пригляделся к одному только слову, которое он употребил, всего к одному слову, но ты подумал об этом слове, задал себе несколько вопросов об этом его слове и вдруг сквозь это слово все разглядел, как будто посмотрел в увеличительное стекло, и тебе высветился один из источников силы этого великого писателя. Он смелый. Томас Пейн – смелый писатель. Но разве этого достаточно? Это всего лишь часть волшебной формулы. Смелость должна быть оправдана какой-то целью, иначе она поверхностна, дешева и вульгарна. Зачем была Томасу Пейну его смелость?
– Ну, чтобы отстаивать… – задумался я. – Отстаивать свои убеждения.
– Ого, вот это молодец! – внезапно провозгласил Железный Рин.»
Здесь приведен, в общем, обычный учебный диалог. Диалог, во время которого ученика подводят к выводу – что такое «сила слова».
У персонажей Рота и у самого Рота вообще нет сомнения в мощи и значимости языка, стиля. Социальное явление – в данном случае революция (война за освобождение Америки) – будет жизнеспособно, если оно заговорит своим собственным языком. По стилю, по речи можно узнать социальное явление, правильно его определить. Текст, обладающий собственным стилем, нужен «позарез» - по слову Достоевского, «как пить и есть».
А нам нужна хорошая, обладающая собственным стилем книга – «как пить и есть», «позарез»? Как отрадно узнать, что хоть когда-то она была нужна.
Эмоция как самоценность
00:00 / 06.12.2018
Сборник рассказов становится целостным произведением, когда под обложкой собраны новеллы, связанные единым настроением. Книга «Сеул, зима 1964» объединяет тексты, пронизанные настроением одной и той же эпохи, шестидесятых годов. Шестидесятые – время своего рода подведения итогов, когда люди, пережившие первую половину века, революции и войны, внезапно получили возможность остановиться и внимательно рассмотреть все то, что осталось позади.
Шестидесятые – время усиленной рефлексии, время осмысления. Именно таким видится и сборник «Сеул, зима 1964».
И здесь следует, наверное, отметить принципиальное отличие корейского автора от европейского. Европейский писатель, как правило, видит эхо своих личных переживаний во внешнем мире. Самый расхожий пример: описание природы, которая либо созвучна настроению героя, либо же преступно равнодушна к его переживаниям.
У корейского писателя все происходит ровно наоборот. Любое, самое незначительное происшествие, рождает у него эмоциональный отклик, причем возникает также и необходимость прожить эту эмоцию во всех возможных подробностях, как можно более детально. Эмоция – это огромная ценность, причем источником ее может стать самое незначительное происшествие или предмет. Впрочем, предмет может быть и значительным. Так для героя рассказа «Силач» такой ценностью являются ворота Тондэмун. А в рассказе «Пятнадцать навязчивых идей, проверенных жизнью», такой вещью становится убогая стена, которую герой хотел бы чем-нибудь украсить.
Здесь важен не масштаб самой вещи, а масштаб тех чувств и раздумий, которые она порождает у героя.
Феномен «примата эмоции» над всем остальным прослеживается не только в том, что причиной этой эмоции может стать незначительный предмет. Испытывать большую, глубокую эмоцию может и незначительный человек – персонаж, который в классической русской литературе назывался «маленьким человеком».
В рассказе «Поездка за город» мы видим практически чеховскую ситуацию. Сотрудники фирмы внезапно получают от своего обычно скупого босса приглашение на корпоративный пикник. И лишь один из сотрудников по неизвестной причине такого приглашения не получил. Автор сосредоточился на его душевных метаниях. Было ли то ошибкой секретаря? Намеренно ли босс проигнорировал этого сотрудника? Следует ли задать вопросы или же это окажется более чем неуместным? Как поступить? Переживания этого персонажа оказались настолько сильными, что он ухитрился заразить ими своего товарища по работе – который, кстати, даже не был его другом. Однако мощная эмоция – великая вещь: она захватила практически постороннего человека, и вот они уже вместе не пошли на пикник, а провели день за игрой в падук в катастрофически неловком молчании. И совершенно не обязательно, что после данного инцидента они станут друзьями. Здесь важен «момент истины», когда два человека обнажили друг перед другом свои эмоции.