С другой стороны, немало видим мы и любовных романов в фэнтезийных оболочках. Как пример хочу привести одно из самых любимых моих произведений не только среди фэнтези, но и вообще среди всех книг. Это "Гробницы Атуана" Урсулы Ле Гуин. Вроде бы, главный герой - маг, а главная героиня - могущественная жрица, и Он полностью в Ее власти (а Она играет с Его жизнью и смертью, упиваясь этим и в то же время отчаянно влюбляясь в Него). Но они в описании Урсулы - не не-люди. Они оба - именно люди, "такие, как ты и я". Они сильные, яркие, они во всех своих проявлениях и поступках доходят до крайней степени самовыражения: Он - великодушен, Она - растеряна и прогневана. Но тем не менее любой (любая) из нас можем быть такими. Не всегда столь же экстремально, но - близко к тому.
Гораздо чаще, впрочем, любовный роман, замаскированный под фэнтези, - это, скорее, альтернативно-исторический роман с элементами волшебства. Предположим, пиар-менеджера клюнул жареный петух, и на романе "Анжелика" появился значок "ФЭНТЕЗИ". Книга отправилась на соответствующую полку, откуда ее сняла соответствующая читательница...
И что? Как и в случае с другими любовными романами в фэнтезийной упаковке в Анжелике читательница привычно узнает себя и будет вполне удовлетворена прочитанным.
В фэнтезийном же романе, имеющем элементы любовного, читатель(ница) будет, напротив, искать в себе черты эльфа, единорога, любого другого из описанных нечеловеческих существ.
Таким образом, разница между этими двумя жанрами не только в исполнении, но и в читательском восприятии.
Бородатый анекдот для бородатого гнома
14:19 / 07.06.2016
Сегодня я бы хотела поговорить о заимствованных историях. Бла-бла-бла, в мире всего пять сюжетов (или десять, или три), про это все знают. Тем не менее вопрос не закрыт, мы то и дело к нему возвращаемся.
Для фэнтезистов тема заимствованных историй особенно актуальна, поскольку фэнтези вообще по многим пунктам "вторична", она работает с Реальностью-Два и в ней по определению много неоригинального. Как любят спрашивать - "вы из головы придумываете или из жизни?" - Совершенно явно, что в основном "из головы"...
На мысль поговорить о заимствованиях меня натолкнула недавняя дискуссия о корабельных котах. Даже не дискуссия, а заметки на полях. Замечено было внимательным читателем, что в крапивинском "Бриге "Артемиде" (книга во многих отношениях весьма достойная) байка про кота-призрака не оригинальная. У Виктора Конецкого, например, она рассказана куда лучше и с подробностями. Ну про кота, которого капитан бросил за борт, а потом этот кот стал являться капитану постоянно ("Петр Ниточкин о матросском коварстве"). Было, однако ж, и этому внимательному читателю указано еще более внимательным читателем, что и Конецкий (а может, Ниточкин) байку сию не сам изобрел, а тоже позаимствовал...
Теперь вопрос. Почему мы "простили" заимствование Конецкому и "не простили" Крапивину? Ну хорошо, не заимствование, а использование бродячего сюжетика... Почему?
Есть несколько вариантов ответа. Один - Конецкий излагает сюжет искрометно, а Крапивин - довольно вяло. Ну да, конечно, в рассказе о матросском коварстве этот сюжет центральный, главный, а в повествовании Владислава Петровича это просто вскользь поведанный эпизод. Тем не менее оппозиция "искрометно - вяло" остается.
Другой вариант объяснения - усталость, изношенность сюжета. Если какую-то историю использовать много раз, она с гарантией выдыхается. Причем юмористические истории выдыхаются гораздо быстрее трагических или страшных.
Говорю сейчас не о сюжетообразующих историях класса "Гамлет", а о маленьких эпизодах, призванных, скорее, создавать атмосферу, придавать роману колорит. Неизменным успехом будет пользоваться призрак мертвой невесты или убиенного младенца. Почему-то эти персонажи остаются бодрыми при любых обстоятельствах. Очевидно, потому, что один раз они уже умерли и теперь им море по колено. А вот голый германец с козлиной бородой, прикрывающей срамное место, перестает быть смешным со второго раза. "Да знаем, знаем! Видали уж!" - кричат неблагодарные читатели. Писатель старался, пересказывал им бородатый (во всех отношениях) анекдот тысячелетней давности, который откопал в гисторических сочинениях... а читатель, собака такой, уже и сам эти сочинения прочел и жаждет свеженького.
Ну что ты будешь делать!
Читатель фэнтези - человек образованный. Иногда даже академически образованный. Конечно, существуют бездумные поглотители фэнтези-хряпы, но ориентироваться на них - не наш метод. Сочинителю в голове следует постоянно держать: если он, сочинитель, любит раннее средневековье и даже добыл какую-то удивительную и редкую книгу на тему, то его читатель, скорее всего, тоже эту книгу успел добыть и прочитать. И уже грозит разоблачением в случае чего.