По возвращении Пеньковского в Москву в штаб-квартире ГРУ на Арбате ему ясно дали понять, что лавров героя он не получит. Его жена Вера была огорчена и разочарована, что долгожданное пребывание за границей так быстро закончилось — они пробыли в Турции чуть больше года; она лишилась возможности бывать на приемах, беседовать по-французски с иностранцами. А решение судьбы экс-полковника артиллерии было отложено в долгий ящик; ему придется бесконечно долго ждать нового назначения. И как признается Пеньковский, потребовалось вмешательство маршала Варенцова, чтобы его направили на девятимесячные курсы по ракетному вооружению.
Хотя Пеньковский закончил курсы с самыми лучшими результатами, назначения на командный пост в строевой части он не получил. Вместо этого его вернули в 4-е (азиатское) управление ГРУ. Советская разведка представляет собой нечто вроде монашеского ордена. Однажды вступив в него, расстаться с орденом очень трудно. Пеньковский мог получить пост военного атташе в Индии — ответственная работа, на которой можно было получить генеральское звание.
Именно тогда, после двадцати трех лет постоянных тайных проверок, чьими-то стараниями в КГБ появилась информация, что его отец был офицером Белой армии. Когда начальник отдела кадров ГРУ генерал-майор Шумский встретился с Пеньковским по этому поводу, тот представил заявление матери, объясняющее обстоятельства его рождения, — оно и хранилось в его личном деле. Сам Пеньковский не мог предположить, что известна подлинная история его отца и об этом уже вовсю судачат. Подозрения были весьма серьезны, и его назначение в Индию не состоялось.
Два томительных месяца он провел в резерве, пока изучался вопрос о его «контрреволюционных» корнях. Для советских разведслужб ситуация была просто скандальной. В конечном итоге на властном уровне решили, что Пеньковский — слишком ценный специалист, чтобы терять его из-за сомнительного происхождения. Его вернули к активной деятельности в качестве старшего офицера одного из отделов 4-го управления.
В июне 1960 года Пеньковский стал членом мандатной комиссии, которая отбирала лучших из числа претендентов для зачисления в Военно-дипломатическую академию, высшее учебное заведение ГРУ. Он был назначен руководителем подготовительного курса, своего рода старшим военным наставником; эту должность обычно занимает генерал. Тем не менее Пеньковскому даже не намекнули, что его могут произвести в генералы.
За спиной у него были десять лет пребывания в одном звании и пять лет учебы в высшем учебном заведении по штабной работе. Это новое унижение нелегко далось Пеньковскому. С его работоспособностью он предпочитал работать «в поле». Наконец он убедил генерала Шумского перевести его на оперативную работу. 15 ноября 1960 года Пеньковский был направлен в специальную группу офицеров ГРУ, работающих в различных советских правительственных учреждениях, напрямую связанных с зарубежными странами. Так Пеньковский оказался в Государственном комитете по науке и технике (ГКНТ)[14]. Этот пост был всего лишь «крышей» и предполагал многочисленные зарубежные поездки.
Опыт работы в разведке Пеньковский обрел, будучи атташе, инструктором, научно-техническим экспертом и т. п. В очередной главе «Записок», посвященной ГРУ, он излагает весьма любопытный взгляд изнутри на советские разведывательные операции в зарубежных странах, а также открывает завесу над мерами по пресечению деятельности иностранцев в СССР. Поскольку писал он эту главу примерно четыре года назад, люди, которых он упоминает, находятся и по сей день на оперативной работе, а цифры, которые он приводит, достаточно точны. Надо четко себе представлять, что из 5200 советских сотрудников в посольствах и консульствах семидесяти двух некоммунистических стран 3000 — кадровые офицеры разведки. По подсчетам Пеньковского примерно такое же количество советских граждан привлекается к работе органов разведки, так что «чистых» дипломатов остается менее двадцати процентов. Так и тянет спросить вместе с Пеньковским: «Куда делись истинные советские дипломаты?»
Сам Пеньковский, конечно, привык к вездесущности советских «разведорганов». И он не мог понять, почему люди на Западе в массе своей не осознают этого. В своих нижеследующих комментариях, которыми изобилуют «Записки», он постоянно предупреждает друзей, что они практически не имеют представления о реальном размахе деятельности советской разведки. Сведения эти часто носят фрагментарный характер, ибо он спешил запечатлеть их на бумаге, пока они не улетучились из памяти, назвать имена людей и обозначить возложенные на них функции. Вся эта масса людей составляет огромный, фантасмагорический аппарат советского шпионажа и диверсий, действующий под прикрытием дипломатии, прессы, туризма, научного обмена и торговли.
14
Предтеча Государственного комитета по координации научно-исследовательских работ (ГККНР). В апреле 1961 года с созданием ГККНР его предшественник был ликвидирован.