Девушка переместилась к Лидии, подержала за руку и её, встала, уперев руки в бока и глядя на пациенток сверху вниз.
— Девочки, это — поход! Не терпим! Если вдруг что — сразу подхо́дите ко мне! Если не знаете, где я, громко кричите: нужна помощь целителя! Кто-то всегда проводит. И кстати: вот теперь можно пластырь прилепить, чтобы новую обувь разносить нормально. Ага?
— Ага, — автоматически ответила Олеся, — А тебя как зовут?
— Настя. Всё, я понеслась, мне ещё лошадей проверить надо!
Инспекторши смотрели целительнице вслед.
— Людей и лошадей лечит один и тот же доктор? — с сомнением спросила Олеся.
— По всей видимости, один и тот же принцип… Давай чай пить, а то вдруг скоро выходим.
Не успели они рассесться, как примчался Кадарчан.
— Ну что, девки, Наська приходила?
Обе синхронно кивнули.
— Наська — хорошая докторша, молодец!
Лида вдруг вспомнила:
— Так это вы — тот Кадарчан, который может человека на расстоянии найти?
— Я, девки, — лицо тунгуса словно немного осунулось. — Только не смог я вашу женщину увидеть. Так — почувствовал, что жива, а вот в какой стороне — нет, не смог. Как в тумане всё.
Они помолчали.
— Ну, хоть жива, — сказала Лида.
Кадарчан зачерпнул себе чая из котелка и сел напротив:
— Я вам так скажу, девки: Танька ваша — шибко дурная баба! Ни ума, ни сердца. Как она с таким гнилым нутром до сих пор жива осталась? Большая милость богов, однако… Вы, раз так за неё переживаете — попросите хоть Вэр, хоть Оссэ, а может и всех сразу: пусть помогут ей выжить, добра пусть добавят в её душу. Иначе не сдюжить ей. Так я думаю.
Теперь их поставили впереди лошадей, и до следующего привала Настя ещё пару раз, пробегая мимо, проверяла их состояние — так что у Лиды с Олесей появились силы и глазеть по сторонам, и даже немного разговаривать.
В очередной раз заслышав впереди командный голос нового знакомца, сдобренный характерными «однако», Олеся спросила:
— Ты как думаешь, этому Кадарчану сколько лет?
Лидия пожевала губами:
— Лет восемьдесят, я думаю, не меньше. Скорее, больше.
— Да ну?
— Да. Оглянись вокруг внимательнее. Возрастных перешедших сразу видно: манера держаться, говорить… Ты хоть на нас посмотри! А самое главное — глаза. Глаза выдают.
Олеся подумала — и согласилась. Да, глаза действительно выдают.
Второй привал был продолжительнее, из вьюков распаковали большие котлы, варили полноценный обед — суп, кашу с мясом и компот, прямо как в приключениях Шурика. Не смотря на двойную помощь Насти, к концу этого перехода Олеся снова сдулась, а искать во временном лагере лекаря казалось бесполезным, да и неуместным занятием: все вокруг были сильно заняты, и младшая инспекторша сидела на краю полянки, наблюдая за обще суетой и остро переживая собственную ненужность.
— Чего киснешь, однако? — при ближайшем рассмотрении тунгус оказался вовсе не таким мелким, как это показалось на первый взгляд. Просто на фоне остальных долговязых парней метр шестьдесят пять казался крошечным. И глаза — точно не мальчишечьи.
— Сколько вам лет? — неожиданно для самой себя спросила Олеся.
— Ну… девяносто восемь было. Да ещё четыре тут.
— Ого!
— А ты думала?
— Хм… Лида сказала — не меньше восьмидесяти. А я думала, ещё меньше.
— Хорошо выгляжу, однако! — довольно засмеялся Кадарчан.
Олеся горько вздохнула:
— Я вот не пойму… Ну правда — зачем мы здесь? Каждый чем-то полезным занят. Даже Лида ушла куда-то. Одна я…
— Э, девка! Не дури! Барон послал — значит, так надо. А то, что устала с первого раза — это обычное дело. Я вот в первый день когда зашёл — вообще только лежать мог сутки. Да потом брели — смех один, как две веточки качались. Всё пройдёт. И сила появится, и выносливость.
— А с кем вы шли? — с любопытством спросила Олеся.
— С Илюхой, другом моим. Он-то по сравнению со мной орёл был, с ходунками мог ходить! — Кадарчан снова засмеялся. — А ты, хочешь пользу принести — иди вон, хлеба к обеду порежь. А то так и будешь скромно в сторонке сидеть.
— А что — можно?
— Можно! Если что, скажешь: я отправил.
ЧУДА-ЮДА
То же 25 июня, Серый Камень