— Подожди! Я согласна!
— Учти: будешь ненавидеть меня — сдохнешь.
Вот теперь она испугалась по-настоящему.
25. ПУТЬ САМУР… (зачеркнуть) СОЦИНСПЕКТОРА. НАЧАЛО
СОЦДАМЫ ЕДУТ В СЕРЫЙ КАМЕНЬ
День шестое июня тоже получился бесконечным…
Кельда
Назад мы ехали непривычно засветло. Взяли в нашей усадьбе небольшую дежурную тележку с парой лошадок, погрузили в неё трёх инспекторш с их барахлом. Всё же отчёты по усыновлённым детям необходимо было сделать.
Охранники остались в нашей усадьбе, потому как было у меня такое подозрение, что таки не все цыганские семьи согласятся с тем, что нет у нас кровной вражды. Притащили их фургончики, расставили пока по двору. Справа от нас был наш же застолблённый кусок, на котором собирались построить всякого разного в связи с «расширением штата», а слева, это тоже уже решили, будет двор книготорговца — под присмотром.
Перед самым отъездом Дмитрий Сергеич и Лидия Григорьевна составили с нашей помощью совместную докладную о произошедшем ЧП (со всякими формулировками, типа: «вопреки предупреждениям в одиночку покинула лагерь», «не оставила сведений о цели своего выхода», «вступила в общение с преступными элементами» и тому подобное), приложили документы, свидетельские показания — куча бумаг получилась, и всё равно у Дмитрия Сергеича были кислые предчувствия, что писать ещё всяких объяснительных — не переписать.
Я напоследок предложила ему наехать на начальство (а что, лучшее средство защиты — нападение!) касательно более жёсткого вводного инструктажа для всего персонала — и под роспись! И чтоб прописано было, что каждый человек несёт за себя персональную ответственность: за свои похождения, контакты и всё такое прочее. А то набегут сейчас инфантильные граждане, нянчись с ними потом…
Земфиру я растрясла на бабки и отправила в посёлок за вещами. Сутки у неё ещё есть — потом вступает в силу нехилый такой цыганский закон: изгнанную имеет право убить любой цыган, которому это взбредёт в голову. Так что я велела ей пошевеливаться. Нефиг на казённом обеспечении сидеть, когда всё своё есть. Предупредила, конечно, чтоб не вздумала дурить: за нарушение рабской клятвы сильное и очень болезненное наказание следует сразу, не успеешь исправиться — умрёшь. Вэр — богиня строгая. Цыганка угрюмо кивнула и ушла. Посмотрим, что будет.
Так вот, ехали светлым вечером. Обычно ночью как-то неловко громко разговаривать, не то что кричать — тёмный лес, он настраивает. А тут… Глирдан вздумал прямо сразу, по свежим следам, сочинить хотя бы кусок баллады (я про средневековую моду на эстетику говорила, да?), и все кому не лень немедленно взялись ему помогать. Под гитару. Особенно всем зашла сцена про дракона. Галя с Васей наперегонки упражнялись в подборе эпитетов. И все ржали на весь лес. В конце концов мне надоело это слушать, и я велела им всем кончать валять дурака и спеть что-нибудь приличное.
Олеся Васильевна следила за всем этим процессом с величайшим энтузиазмом, а потом во время одной из пауз с любопытством спросила Глирдана:
— Скажите пожалуйста, а вот уши у вас такие… необычные…
— Почему же необычные? — удивился бард, — Самые обычные уши для эльфа.
— А-а-а… Это вроде маскарада? Дочка у меня увлекается, — на самом деле, инспекторша хотела сказать «внучка», но постеснялась, и потому слегка покраснела. — Как это… кросплей?
— Косплей! — строго уточнила Лидия Григорьевна, которой на вид всё ещё можно было дать лет сорок.
— Да нет! — Глирдан засмеялся. — Это не косплей. Просто я эльф. И уши у меня натуральные, эльфийские, — он подъехал чуть ближе к повозке и слегка наклонился в седле, проникновенно заглядывая инспекторше в глаза: — Обычно я этого не делаю, но вам, несравненная Олеся*, я могу дать их потрогать, — голос у него при этом сделался совершенно бархатный.
Вот стервец!
Все три соцдамы дружно покраснели.
*Справедливости ради, надо сказать, что Олеся
на непредвзятый взгляд (особенно мужской)
и впрямь была весьма: большая грудь и приличная попа
(то, что некоторое время назад