Чем эти новые были не такие, Андле объяснить не смогла. Не такие — и всё тут. Они вытеснили первых, более трусливых и стали дальше наливаться, совсем уже дрянью.
— Знаешь, Оля, они ему, по-моему, какие-то таблетки в стакан бросили.
Андле хотела вмешаться, но её не подпустили, а Андрей уже не соображал. Ободрали его, по ходу, как липку… Потом особо предприимчивые решили, что фургон и девушка — это тоже неплохо.
— Ну, не томи?
— Я лошадям сказала перебежать границу и встать около дежурного поста, а сама убежала. Всё-таки они пьяные были, не поймали меня. Но по лесу искали, поэтому я подальше ушла.
Вовка принял решение быстро:
— Мужики, едем спокойно, я вперёд. Девочки, придётся маленько потерпеть, — с этими словами он подхватил нас с друидой под мышки, как два кулька, и рванул с места, поясняя уже на бегу, — Боюсь, как бы Андрюха дуба не врезал.
Долетели мы за пару минут. Шалман был в полном разгаре. Видимо, не найдя друиду в лесу, быдло-банда вернулась продолжать наливаться. Причём с той (иркутской) стороны сидели, видимо, друганы — такие же красивые и такие же гордые. Дежурный наряд топтался рядом, пытаясь их призвать к порядку, но оккупировавшие стол синие морды хитро аргументировали, что они, дескать, решают: перейти ли им в новый мир — или нет. Вот сейчас они прямо на распутье. Не имеете права выгонять! Дежурный капитан (сегодня русский) смотрел в свой заламинированный приказ и скрипел зубами.
Наш Андрюша сидел на лавке, уперевшись лбом в стол, руки безвольно болтались. Из всей одежды на нём были только штаны.
Под столом рассыпались лепестки увядших саранок. Один из бомжей примерял уже твароновую куртку с нашим гербом! Вова аккуратно поставил нас с друидой на землю, взял этого урода за шкирку, стянул с него куртку, стараясь не порвать (сунул мне), а мужика, как держал, отправил в полёт в сторону ночного новоземного неба. Тело полетело, тряпичной куклой кувыркаясь в воздухе.
Синие морды, не оценив по пьяни степени угрозы, начали вылезать из-за стола с хрипатыми выкриками типа: «Э-э-э! Ты чё творишь!», «Сышь, с*ка, мы щас тя уроем» и «**************(длинный пип)».
Расправляющему гордые крылья ближнему бойцу Вовка дал такого пинка под зад, что он успешно миновал портальный круг, поляну за ним и исчез в кустах.
— Где его вещ-щ-щ-щи?.. — ах, какой свистящий рык, аж за душу берёт!
Оставшиеся четверо наконец почуяли, что что-то идёт не так, и попытались скрыться от баронского правосудия. Вова перекрыл им пути к отступлению и начал методично ломать руки.
— Вещи и деньги, живо!
Они ползали, подвывали, и всё-таки пытались его обмануть. Свет сыграл на лезвии выкидушки, целились в живот. Рука с зажатым в ней ножом перелетела через стол к ногам ментов, остолбенело таращившихся на эту сцену. Тело отправилось в полёт, в сторону многострадальных кустов и синего звёздного неба, разбрызгивая густые красные капли.
Только теперь оставшиеся трое испугались по-настоящему и начали выворачивать карманы, стаскивать Андрюхины часы, рубашку… Зато оживились их синие дружки, сидевшие на староземской стороне и, видимо, чувствовавшие себя в безопасности:
— Э-э! Ты чё такой борзый, а?! (и ещё один пип, потому что я такое ни за что не напишу)!
Вова не стал следить за дальнейшим полётом мысли, просто выдернул из-под Андрея лавочку, сбитую из пятёрочной доски (Андрюха безжизненно соскользнул под стол), и ткнул говорящему в зубы — так, чтобы не убить, но очень надолго отбить желание материться. Это ведь человек не мог пройти сквозь портал в ту сторону, а предметы — вполне! Морда урода превратилась в кровавую лепёшку. Остальные синяки от неожиданности завалились назад, под ноги ментам — только это их и спасло.
— Увижу ещё раз здесь — убью нах*й без разговоров!!! Пошли вон!
Быдло-личности разбегались на карачках (ну, кто мог), а Вовка поставил лавку и положил на неё нашего главного конюха. Не знаю, как правильно по-медицински это называется, на ум приходило только слово «кома».
Андле, с трудом дождавшись, пока уйдут эти страшные (пугающие её любимых питомцев) люди, позвала лошадей. Правильно: самое безопасное место — рядом с бароном!
А я начала лечить. Нет, исцелять. Делать целым и невредимым, да.
Андрей открыл глаза, сел, изумлённо провёл по груди руками. От этой жалкой картины мне стало грустно:
— Андрюш, ты дурак, да — с бомжами пить? С тобой девушку оставили, а её чуть какие-то уроды не изнасиловали, — Савельев судорожно заозирался, увидел Андле, деловито выходящую из МФЦ с тазиком, тряпкой и моющим средством (откуда у них всё это?!); друида строго на него посмотрела и начала мыть стол, — Да убежала она, — успокоила я его, — Но ты от этого молодцом не становишься!
Вова сунул ему комок вещей и кивнул головой в сторону портальной рамки:
— А ну, пошли, поговорим!
Я оглянулась по сторонам. Полицейские очистили площадку, разогнали всех любопытных и по большому периметру вокруг портала натянули бело-красную полосатую ленточку.
Для скорой место готовят, что ли? Тот, лавкой ударенный, так и лежит, булькает кровавыми пузырями.
— Девушка! Госпожа баронесса! Можно вас? — надо же, автоматически удивилась я: стала известной фигурой! Полицейские уже узнаю́т! Хотя… Если здесь дежурят одни и те же, да вдруг ещё наш блог читают… Разговор вёл один, двое оставшихся дежурных натурально пасли поляну. Загадочные они какие-то.
— Я вас слушаю.
— Тут такое дело… Не могли бы вы этого козла… того…
«Того» − очень размытое определение:
— Убить что ли?
Мужик даже немного оскорбился:
— Нет! Зачем убить. Мы с мужиками посоветовались… Так. Я с начала начну, ладно? Бомжи эти совсем страх потеряли — вы видели же? Людям нормальным иногда и сесть некуда. Права качают, нарываются. Сегодня друга вашего на глазах у всех дрянью какой-то напоили, обобрали — а мы даже сделать ничего не можем!
— Та-ак?.. — подбодрила я его.
— Заберите вы его, а?
Теперь настала моя очередь немножко оторопеть:
— В смысле — заберите?
— Я знаю, видел, вы из беглых, с зоны, двоих оставили, ну… — да, слово непривычное, язык карябает; подсказываю:
— Рабами.
— Именно так. Этому если скорую щас вызвать — все говна нахлебаемся, и мы, и вы, — лежащий мужик как нарочно захрипел, — Сами понимаете, если захотеть, проблемы людям всегда можно устроить. Начнутся проверки, допуски, разрешения на торговлю, да мало ли что придумают… А вы его возьмёте. Во временное это… зависимое состояние, во! Типа на перевоспитание. Общественно-полезные работы! И обществу польза, и сам может быть человеком станет, — в последней фразе офицера сквозило явное сомнение.
— А почему вы так хотите, чтобы мы его забрали?
— Видите ли… Мы же уже в курсе, что болезни исцеляются. Болезни, а не травмы. Так его перекинуть — сдохнет ведь?
— А вам жалко?
Парень нахмурился и засопел:
— Не-по-людски как-то… — надо ж ты, правильный какой! — А если вы его вылечите и гулять отпустите — он же людям проходу не даст! То дай на выпить, то покушать. Готовый люмпен.
А офицер-то ещё и образованный! Я длинно вздохнула.
— Знаете, это муж должен решить. Минутку подождите, хорошо?
Парень покивал:
— Ждём.
О! Мужики наши приехали! В то же время с другой стороны появились Вова и Андрей. Андрюха был мрачный и пристыженный. Выволочку получил, ясно.
— Вов! Нужно твоё баронское решение!
Муж послушал, подумал, махнул рукой:
— Закидывайте, мужики!
Потом дождался, пока я приведу пациента во вменяемое состояние, взял его за шкирку и уволок из поля видимости, за портал. Полицейские бодро, с чувством хорошо выполненной работы, сматывали заградительные ленточки. Встревоженные любители эко-пищи устремились поскорее занять очередь. Андле деловито домывала лавочки.
Так! Письмо!
Я заглянула в фургончик. Дежурная обрадовалась:
— Ой, добрый лень! Есть, есть вашему мальчику письмо!