Далее, у моей бабушки было два колечка. Одно обручальное, серебряное. Другое, не помню из какого металла, но камушек был довольно крупный, зеленый, и она одевала его только по праздникам, когда ходили в гости в соседние деревни. В те времена колечки с камушками у колхозниц я не наблюдал.
И еще. Году в 1963 или 1964 в деревню приезжала поисковая группа военных. Искали останки командующего 20-й армией Ракутина, погибшего при прорыве из окружения в октябре 1941 года. Раскапывали много чего, и военного, и околовоенного, в войну здесь шли тяжелые бои. Конечно все мы, мальчишки постоянно толпились вокруг, пытались помогать, приносили копателям квас, сало, а иногда и самогонку.
В один из дней в небольшой лощинке в полукилометре от «барского колодца» откопали кости, про которые эксперт сказал, что они очень старые, во всяком случае, лежат здесь больше ста лет. А при них была латунная пряжка, по-видимому, от ремня. Надпись на ее обратной стороне была французской, и перевели ее типа «французский императорский двор». Вот вам и подтверждение о зашибленном французе.
Про эту легенду я вспомнил, роясь в своем архиве и наткнувшись на газетную заметку про отступление французов по Старой Смоленской дороге. И уже потом укрепил ее кирпичиками других личных воспоминаний.
А в один из солнечных июньских дней с чего-то потянуло меня на родину. Время от времени со мной это случается. Решил попробовать уговорить Старика составить компанию. По проселочным и лесным смоленским дорогам только на джипе и проедешь. У меня обычный «опелек», а у Старика японский тойотовский джип, который по проходимости, пожалуй, не уступает и трактору. Навестим братскую смоленскую землю. Заодно проверим и мою легенду, покопаемся возле барского поместья. Да, и богата смоленская земля легендами, и не только легендами.
Помимо сокровищ деда Демида, я приготовил для соблазнения Старика к поездке еще несколько легенд. Недалеко от моей деревеньки проходила раньше Старая Смоленская дорога, по которой отступала армия Наполеона осенью 1812 года. Сейчас там болотистый лес, а новая автострада Москва-Минск проходит значительно южнее. Еще в детстве мы ездили на велосипедах искать французские трофеи в тех местах, но безуспешно. Легендарные холмы, речки, пруды, озера и прочие природные образования наличествуют там на каждом километре. И в каждой деревеньке вам могут поведать историю, связанную с французскими сокровищами.
Есть легенда о сгинувшем в 1941 году в районе Вязьмы эшелоне с белорусским и литовским золотом, о ней я подробнее расскажу ниже.
Под Смоленском в 1941–1942 годах гитлеровцами была построена подземная ставка фюрера «Беренхале» — «Медвежья берлога». И о ней, как водится, ходило немало слухов, мол, под землей расположен целый город и в его галереях фашисты оставили немало награбленных ценностей.
Наконец, знаменитое Семлевское озеро, якобы хранящее в своих водах обоз Наполеона.
Старика, однако, долго уговаривать не пришлось. Удивительно, но он согласился на середине моего рассказа о бывшем гвардейском поручике, соседе Грибоедова. Остальные легенды в ход пускать не довелось. Старик даже не «согласился», а прервал меня фразой: — А, че, поехали, да посмотрим….
Будто речь шла о соседнем населенном пункте, а не о поездке за четыреста с лишним километров в сопредельное государство. Он всегда, впрочем, отличался легкостью на подъем и какой-то детской доверчивостью ко всем байкам о кладах. Иногда звонит, мол, рассказали ему о двух бочонках с золотом, закопанных в лесном урочье…. Ну, явная туфта, даже не сказка. Пытаюсь разубедить. Не получается. Говорю, что тут я ему — не попутчик. Не обижается. Едет сам, или кого еще с собой берет.
Кстати, о бочонках с золотом или серебром. По-моему, все кто о них рассказывает или пишет, не представляют, что такое бочонок и не держали в руках золота. Я знаком с этим не понаслышке.
Судите сами. Не знаю, как там дублоны, гинеи и прочие пиастры, но самой крупной золотой российской монетой является двадцатирублевик 1755 года выпуска, его вес 33,14 грамма. Но эти монеты исключительно редки, я их не видел даже издали. Поэтому возьмем обычную золотую «десятку». Их обычно называют червонцами, хотя червонцы это совершенно другие монеты и, притом, разных видов. Но речь не об этом. «Десятка» образца 1886–1897 годов весит 12,9 грамма, а есть еще образца 1896–1911, которая порядочно «похудела» и тянет лишь на 8,6 грамма.
Допустим, вы нашли 30-литровый бочонок (совсем небольшой), наполненный вперемешку золотыми монетами обоих выпусков, то есть, в среднем, каждая монетка будет весить 10 граммов. В трехлитровую банку, которые я иногда покупал, наполненные советскими монетами, о чем сказано в предисловии, влазит чуть больше пяти тысяч разных монет. Но там были и пятаки и трех и двадцатикопеечные монеты, которые значительно больше царских «десяток». Значит, последних влезет в банку, приблизительно, около 5,5 тысяч штук. Весить такая банка будет аж 55 килограммов. Представляете? А в бочонок войдет монет в десять раз больше, а именно более чем полтонны. Что вы будете делать с таким бочонком? То бишь, что вы, понятно, — будете понемногу разгружать и порциями уносить. Я имею в виду, как такую тяжесть могли затащить в ту мифическую пещеру, или подземелье, или к дубу. Попробуйте, даже пустой такой бочонок катить по неровной земле весьма неудобно, не говоря уже о набитом монетами.
Вот и все аргументы. Других не надо.
Мне скажут, а как же пираты…. Да, пираты вполне могли использовать для этих целей бочонки. Но не потому, что это самая удобная тара для монет и прочих ценностей. А потому, что на пиратских кораблях, как и на всех прочих, в старые времена бочонки являлись почти единственной прочной тарой. В них перевозили и хранили воду, вино, солонину, крупы и прочие продукты. А также порох. Но это не значит, что они забивали бочонки золотом под самую завязку. Это невозможно по вышеприведенной причине.
Представьте, пиратский корабль подходит к острову, чтобы закопать на нем золото или серебро, уложенное в бочонки. Вплотную к берегу, он подойти не может, осадка не позволяет. Значит надо опускать в лодку. А выгружать на берегу из лодки? А катить по песку, например? И так далее.
Но ведь «клевали» на бочонки и на государственном уровне. Некто, Ю.С. Рачковский, шляхтич и житель города Борисова, в 1896 году пишет записку на имя министра внутренних дел России о существовании на берегу Березины восьми бочонков с червонным золотом, зарытых в 1812 году. В записке, помимо доводов, подтверждающих наличие сокровищ, содержится просьба о выдаче разрешения на их поиск. Для краткости не буду излагать сути доводов. Как водится, умирающий солдат открывает тайну отцу Рачковского, тот — сыну…. Но поверили. Прошение рассматривается, и минский губернатор выдает разрешение, а заодно, и необходимое оборудование для поисковых работ, в том числе землечерпальную машину.
Естественно, ничего не нашли. То есть, не нашли бочонков. Зато вытащили пушечные стволы, лафеты, ружья, сабли, каски, единичные золотые и серебряные монеты и прочее. В данном случае хоть копались не зря. Но и не найти ничего в этом месте не могли — здесь проходила переправа отступающей наполеоновской армии.
Вообще, наверное, ни один род человеческой деятельности не обрастает так мифами, гипотезами, домыслами и вымыслами, как кладоискательство. За исключением, разве, охоты (шутка с элементами правды).
В России, самыми основными, являются три легенды: библиотека Ивана Грозного, клад Наполеона и Янтарная комната. Они же и самые долгожители. Об их происхождении, участи и поиске столько написано, что, если собрать все воедино и издать, получится несколько томов. Чисто для общего представления, я щелкнул мышью в поисковике Rambler на слово «янтарная комната». Выскочила общая цифра, найдено в Интернете 7859 сайтов и 67627 документов.
Разумеется, даже просто просмотреть их понадобится пару месяцев. Я не ставил перед собой задач специального исследования всех версий судьбы наполеоновских сокровищ, книжного собрания первого русского царя и Янтарного кабинета Екатерининского дворца. Но, как и всякий любознательный гражданин, также на основе познанного, задавал себе соответствующие вопросы. И даже имею собственные версии, несколько отличные от общепринятых.