— И больше ничего тебе не нужно? — говорю я, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
— Больше ничего, — говорит он.
Короче — я так хохотал, что чуть не свалился со стула. На меня глядя, стали смеяться и мои служащие. Стены магазина чуть не рухнули от смеха. Насмеявшись вволю, я обратился к моему милому жениху:
— Скажи мне, пожалуйста, Даниельчик–сердце, разве ты вложил столько денег в мой магазин, что решил прийти ко мне с целым списком?
— Не знаю, — говорит он, — сколько точно приходится на мою долю. Но если деньги, которые оставил мой отец, разделить на пять частей, то этого на мою свадебную одежду хватит и еще немного, пожалуй, останется и на после свадьбы.
Короче — что вам сказать? Когда он произнес эти слова, то как будто кто–то мне в сердце из пистолета выстрелил, или обжег меня пламенем, или окатил кипятком, или я сам не знаю, что со мной сотворилось. У меня потемнело в глазах! Вы понимаете: мало того, что я нянчился с ними столько лет, что на моей шее сидела несчастная вдова с пятью детьми, что я всех устроил, обеспечил, и то, и се, и тому подобное, — так на мою голову вырастает этот лоботряс и начинает разговаривать о наследстве!
— Ну что, получилось по–моему! Я же тебе говорила, что камнями тебя отблагодарят, — говорит мне жена.
Короче — что долго рассказывать, я дал ему все, что он хотел. Стану я связываться с таким молокососом! Только этого недоставало! На, иди ко всем чертям, пропади ты пропадом, подавись — только бы избавиться от напасти… Но вы думаете, что я уже избавился? Нет, подождите! Сейчас вы услышите, все еще только начинается.
Не прошло и месяца после свадьбы, приходит он ко мне, этот милый молодчик, чтобы я ему, ради бога, немедленно дал двести двадцать три рубля.
— Из какого это расчета двести двадцать три рубля?
— В эту сумму обойдется, — говорит он мне довольно хладнокровно, — пивная лавка с бильярдом.
— Какая пивная? Какой бильярд?
— Я нашел дело, — говорит он, — я открою пивную с бильярдом. Асна будет продавать пиво, а я буду следить за игрой на бильярде. Это может, — говорит он, — приносить приличный доход.
— Хорошенькое занятие ты себе нашел! — говорю я моему новоиспеченному дельцу. — Тебе действительно подходят такие дела: пивная и бильярд!
— Наплевать! — говорит он. — Лишь бы никого не обездолить. Сухой коркой питаться, только чужого не брать…
Как вам нравится этот Даниельчик? Он читает мне мораль!
— На здоровье, — говорю. — Продавайте себе пиво и играйте себе на бильярде. При чем же здесь я?
— Это касается вас потому, что вы должны дать денег, двести двадцать три рубля.
— Что значит я должен дать? Из каких это денег, например?
— Из денег моего отца, — отвечает он, не моргнув.
В эту минуту мне хотелось схватить его за шиворот и выбросить вон ко всем чертям! Но тут я рассудил: с кем это буду я связываться, руки пачкать? Ну его к черту, где мое не пропадало!
— Скажи мне, Даниельчик, — обращаюсь я к нему, — знаешь ли ты по крайней мере, сколько денег оставил твой отец?
— Нет, — говорит он, — зачем мне это знать? Я с этим могу подождать до будущего года, когда мне, бог даст, исполнится двадцать один год и я стану совершеннолетним. Тогда я у вас попрошу отчета… Пока что дайте мне двести двадцать три рубля. Мне нужно идти.
От этих речей у меня в глазах потемнело. Почему? Не потому, что я, упаси бог, боюсь кого–нибудь. Чего же мне бояться? Мало я на них потратился? Шутка сказать — содержать столько времени несчастную вдову с пятью детьми, всех обеспечить, всех устроить, и то, и се, и тому подобное… А этот молокосос собирается просить у меня отчет!
Короче — я вынул двести двадцать три рубля и отдал ему, и только бога молил, чтоб на этом кончилось. И действительно, некоторое время я не видел его. Но вот прихожу я однажды домой, — ага, голубчик мой тут! Сердце у меня упало. Но показать, что я встревожен его приходом, не хочу. Прикидываюсь простачком и обращаюсь к нему:
— Вот гость! Почему это тебя, Даниельчик, не видно? Как твое здоровье? Как идут твои «дела»?
— Здоровье, — говорит, — наплевать, а дела неважные.
«Поздравляю, — думаю я себе. — Это снова пахнет деньгами».
— А именно? Что случилось? Плохо идет торговля, нет денег?
— Что деньги? Кто говорит о деньгах? Деньги — наплевать. У меня, — говорит, — нет пивной, нет бильярда, нет жены. Она меня бросила, Асна значит. Но черт с ней, наплевать! Я уезжаю, — говорит, — в Америку. Брат давно уже зовет меня в Америку.