Кстати, в это время с отцом произошел казусный случай. После разгрома отрядов Бакича хозяйственник из ВЧК решил заменить Удилову седло. До этого отец ездил на киргизском, а тут подвернулось настоящее кавалерийское кожаное седло убитого в тех боях царского полковника. Около года использовал отец это седло, потом, несмотря на потник, лошадь стала почему-то набивать себе холку. Проверка показала: в седле было тщательно заделано более десяти крупных бриллиантов. Принимавший драгоценные камни в доход государства финансист сказал, что стоимость их почти равна цене всего отбитого у Бакича имущества.
Говоря о самостоятельности работы в первые годы Советской власти, хотелось бы провести небольшую параллель с сегодняшним днем. Ни для кого не секрет, что мы постепенно растеряли это ценное качество. Особенно в годы застоя, когда произошла чрезмерная централизация государственной власти и управления народным хозяйством. Все это оказалось на руку бюрократам и перестраховщикам. И сейчас, в период перестройки, можно кое-что позаимствовать у тех, кто делал Октябрьскую революцию.
Однако вернемся к теме повествования и приведем выдержки из воспоминаний Татьяны Романовны об отдельных эпизодах из жизни моего отца.
"В 1922 году Удилов со своей опергруппой был переброшен снова в Пржевальск. Обстановка в этом районе требовала наведения революционного порядка, в частности, пресечения вооруженной деятельности басмаческих шаек, а также различных контрреволюционных группировок, спекулянтов и контрабандистов. Не чувствуя крепкой власти, они настолько распоясались, что почти в открытую производили свои преступные деяния, сочетая, например, контрабанду с поддержанием связи с белогвардейской эмиграцией, осевшей в Китае.
Как раз требовалось провести крупную операцию по пресечению указанной выше преступной деятельности. Такая операция удалась! В результате ее перехватили канал нелегальной связи с закордоном. а также крупнейшую контрабанду: на 45 лошадях везли 66 пудов чистого опиума, были также золото и серебро, но сколько — уже не помню. За изъятие такой большой контрабанды Удилов чуть не поплатился жизнью. Его, безоружного, днем подкараулили на лошадях бандиты и прямо на улице стали бить камчами со свинчаткой. Он уже ничего не видел, так как был весь залит кровью, когда я, будучи беременной на девятом месяце, выскочила на улицу и с криком бросилась к всадникам. Это их на мгновение остановило. Удилов успел забежать в дом, где сумел продержаться до приезда наряда местных чекистов".
Особо следует сказать о работе чекистов в Джаркенте — конечном пограничном пункте с Китаем. Начальником Джаркентском ЧК в двадцатые годы был латыш Федорелис. Именно к нему прибыла опергруппа, в которую входили киргизские чекисты: Удилов, Шурупов Крот, Третьяков и Кучма. На группу было возложено особое задание. Переодевшись в офицерскую форму белой армии, они нелегально выехали в Китай, в район города Кульджа, где располагались воинские подразделения белой эмиграции. Как известно, благодаря деятельности таких групп, были уничтожены злостные враги Советской власти, в том числе атаман Дутов. Некоторых удалось тайно вывезти на нашу территорию. Мать вспоминала:
"А мы, их жены, сколько пролили слез... Пока они не приедут, мы буквально глаз не смыкаем, все ждем и ждем. Наши мужья работали, не имея ни выходных дней, ни отпусков. Не получали даже зарплаты, а только скудный продпаек... С нами, женами, в то время не очень-то считались. Надо ехать,— значит, надо! Так мы с Удиловым и грудным ребенком выехали по заданию из Джаркента в Чилек. Это верст семьдесят. Жара стояла жуткая. Бричка в дороге все время ломалась. Пока чиним — стоим. Тут беда случилась: пролили воду. Напоить ребенка было нечем. Так и умерла наша первая доченька от безводья в дороге. Похоронили, поплакали и поехали по назначению. А ездили не по дорогам, а чаще по волчьим тропам, чтобы быстрее пройти через перевалы. Именно так мы, например, пробирались из Нарына в Джалал-Абад". (Сейчас там сооружен туннель).
Последний геройский поступок Удилов совершил на территории Ошской области, в Алайской долине. О нем подробно писала газета "Советская Киргизия" 1 и 3 октября 1967 года в большой статье под названием "Солдат Революции". Эпиграфом к ней были следующие слова В.И.Ленина: "Мы победили потому, что лучшие люди рабочего класса и всего крестьянства проявили невиданный героизм в этой войне с эксплуататорами, совершили чудеса храбрости, перенесли неслыханные лишения, жертвовали собой..."
Эти слова вождя революции с полным основанием можно отнести к моему отцу — Удилову Николаю Прокопьевичу, для которого борьба за счастье народа была смыслом жизни. Он погиб трагической смертью от рук басмачей, когда сознательно пошел в бандитский стан с тем, чтобы избежать излишнего кровопролития. Он пытался убедить главаря банды Гаипа Пансата и его приспешников в бесперспективности борьбы с Советской властью и уговорить их к добровольной сдаче. Действовать таким образом ему приходилось неоднократно, поэтому и тогда надеялся на успех. В совершенстве владея киргизским, узбекским и татарским языками, хорошо зная традиции и обычаи киргизского народа, он умело использовал это в беседе с главарем.
Трудно сейчас, по истечении более 60 лет, восстановить истинную, картину происшедших событий и кто виноват в том, что басмачей, изъявивших желание к добровольной сдаче, вдруг встретили красноармейцы из засады пулеметным огнем. Уцелевшие бандиты сумели оторваться, захватив с собой связанного Удилова.
По показаниям пойманных впоследствии басмачей из банды Гаипа Пансата, Удилов был ими зверски замучен и еще живым брошен в костер. Позже у убитого басмача Алояра нашли орден и именные золотые часы Удилова.
Находясь в плену у басмачей, еще до расправы, отец совершил другой характерный для него поступок. Гаип Пансат после грабежей и убийств советских граждан удирал с бандой за кордон. На одном из перевалов его ждала засада — отряд пограничников. Бандит, видя, что не выдержит натиска, пытался завести переговоры с командиром пограничников, пытаясь якобы в обмен на Удилова выторговать себе проход за кордон. Перестрелка временно прекратилась. Вдруг из-за камней выскочил человек со связанными руками и закричал: "Товарищи пограничники! Я — Удилов. Гаип Пансат предлагает вам сдаться и оставить всех вас в живых и обещает отпустить меня. Не делайте этого! У него большие потери. Бейте гадов!.." В это время раздался выстрел, и мужественный человек упал. Пользуясь наступившей темнотой, бандиты все-таки ушли и увезли раненого Удилова.
Думаю, читателям понятно, как могла сложиться наша жизнь без отца в конце двадцатых-начале тридцатых годов. Тем более,— когда мать направили на восстановление отцовских связей с людьми, которые помогали ему ранее в чекистских делах, многие из которых затем осели на жительство в Китае, провинции Синьцзян.
Поскольку ранее мать всюду ездила вместе с отцом, она знала этих людей в лицо, а они знали ее, что создавало условия для восстановления с ними оперативного контакта. В то время в городе Кашгаре, провинции Синьцзян, открывалось советское консульство, куда мать была направлена то ли уборщицей, то ли кухаркой. И это несмотря на то, что носила она в то время два кубаря — звание, равное армейскому лейтенанту. Но так было сподручнее, так как посещение по хозяйственным делам базаров, магазинов служило отличным прикрытием для встречи с нужными людьми. На скромно одетую уборщицу мало кто обращал внимания.