— Ах, как будет хорошо, как весело! — вскричала Сонечка, всплеснув руками, — какая ты умница, Зина, что придумала такую игру.
— Постой, постой! — перебила Зина. — Сейчас мне мелькнула новая мысль…
— Какая?
— Не будет ли еще веселее, если вместо бала, мы устроим… знаешь, что?
— Что?
— Свадьбу куклы Милочки.
«Вот тебе раз, — подумала я, — мне совсем не хочется выходить замуж; пожалуй, придется уехать от Сони к какой-нибудь другой девочке, которая не станет беречь меня!»
— Да, ты права, — отвечала между тем Соня, — свадьба интереснее бала уже потому, что приготовление к ней больше: когда устраивают бал, то думают только о том, чем угостить приглашенных, во что одеться; перед свадьбой же заботы гораздо сложнее.
— Конечно, перед свадьбой надо, кроме угощенья, еще насчет приданого9 подумать.
— А это ведь как весело!
И обе маленькие подруги начали серьезно обдумывать вопрос, каким образом взяться за дело.
На следующее утро Соня даже сообщила обо всем матери, которая, ласково улыбнувшись, предложила услуги помогать кроить и шить приданое. Соня была в восторге.
Работа началась поспешно и, как говорится, закипела ключом. Зина Неверова и еще две-три любимых подруги моей маленькой госпожи являлись ежедневно после завтрака и вплоть до самого обеда, а иногда даже и до вечера, занимались шитьем моих платьев, пальто, кофточек, шляпок и тому подобных вещей, затем начались хлопоты по закупке кухонной, столовой посуды и прочих принадлежностей домашнего хозяйства.
Сонечка, конечно, суетилась больше всех, несмотря на то, что мама и подруги напоминали ей, что она едва успела поправиться после болезни и потому должна быть осторожна. Но Соня на все такие замечания только рукой махала; ей было не до того, чтобы думать о себе, она старалась, главным образом, устроить все для меня как можно лучше, как можно параднее. Моя дорогая, хорошая Сонечка!..
Но вот, наконец, все хлопоты пришли к концу: девочки назначили день свадьбы…
Соня, с помощью подруг, приготовила в саду стол, уставила на него фрукты, конфеты и, когда все оказалось готовым, начала одевать меня в белое толковое подвенечное платье, причесала мои волосы, покрыла их длинной газовой10 фатой и торжественно объявила, что сейчас должны приехать несколько женихов, из которых она выберет для меня самого красивого.
Женихи не заставили себя ожидать. По прошествии самого непродолжительного времени дверь детской отворилась и на пороге показалась Катя и Любочка, они держали в руках по довольно большому свертку.
— Привезли? — спросила Сонечка.
— Да, — отозвалась Катя и, развернув бумагу, вынула оттуда картонного полишинеля11, который с помощью привязанного к ногам и рукам шнурка выделывал преуморительные прыжки и кривлянья.
— Такого жениха я не хочу для Милочки, это клоун, он ей не подходит, — заметила Соня недовольным тоном.
Катя отложила в сторону клоуна, и, развязав следующий сверток, показала красивенького черноволосого трубочиста, державшего в одной руке метлу, а в другой лестницу.
«Вот идет Петруша, черный трубочист,
Он хотя и черен, но душою чист!»
Нараспев проговорила она, подводя ко мне черномазого трубочиста.
«Ну уж жених! — подумала я. — Неужели меня за него просватают?.. Быть женою трубочиста! Фу, какая гадость!»
— Не годится, не годится! — громко крикнула Сонечка, замахав руками. — Никогда не отдам Милочку за трубочиста.
«Слава тебе, Господи! Отлегло от сердца. Сделаться женою трубочиста было бы верхом несчастья», — продолжала я мысленно рассуждать сама с собою и очень обрадовалась, когда трубочист был тоже отложен в сторону.
— Я вижу Катины женихи не годятся, — заметила тогда Любочка, — не угодно ли познакомиться с моими? Вот хотя бы с этим господином, — добавила она после минутного молчания, достав из бумаги белокурого матроса, — мальчик хоть куда, зовут его Мишута, он только что вернулся из кругосветного плавания и привез много ценных вещей, которые, конечно, все без исключения, поспешит подарить Милочке, если она выйдет за него замуж.