Я задрожала от страха и не могла ничего ответить.
«Какая у тебя прекрасная кукла, — продолжал, между тем, незнакомец, — она как раз подходит под пару моему китайцу…»
С этими словами он спустил на землю шарманку, открыл ящик и начал показывать мне находившихся там кукол, которые были одеты китайцами, испанцами, итальянцами.
При виде кукол я ободрилась, сделала шаг вперед и даже решилась заговорить.
«К чему вы носите с собою столько кукол?» — спросила я черноволосого человека, который вместо ответа сначала молча рассадил своих кукол на деревянную жердочку, а потом принялся вертеть ручку шарманки, дергая в то же самое время шнурок, который был привязан к рукам и ногам кукол; куклы начали поворачивать головы, махать руками, подпрыгивать…
«Вот для чего, — снова заговорил незнакомец, — они людей потешают, а люди мне за это деньги дают. Да, твоя кукла как раз подходит под рост моему китайцу, который не имеет пары и потому должен лежать в бездействии, — продолжал он после минутного молчания. — Дай-ка мне ее сюда».
Полагая, что шарманщик хочет ближе взглянуть на куклу и потом, конечно, вернуть обратно, я поспешила вынуть ее из колясочки, чтобы передать ему.
Но каков был мой ужас, каково отчаяние, когда я вдруг увидела, что он укладывает мою дорогую Додо в свой ящик.
«Что вы делаете? — вскричала я, не помня себя от волнения. — Отдайте мне Додо назад!
«Как бы не так!» — отозвался незнакомец и, грубо оттолкнув меня прочь, в один миг закинул за плечи шарманку и скрылся из виду.
Я стояла точно громом пораженная, ничего не могла сообразить, мысли путались, голова кружилась, ноги подкашивались…
«Додо, Додо!» — кричала я с отчаянием, ломая руки, но ответа на мой крик, конечно, не последовало.
Печально склонив голову и обливаясь слезами, я бросилась бежать по направлению к дому, где все рассказала родителям.
Мама принялась меня утешать, а отец до того возмутился поступком дерзкого шарманщика, что немедленно отправился заявить полиции.
Начальник полиции был нашим хорошим знакомым; выслушав отца, он, не теряя ни минуты, приступил к розыскам. Вора скоро поймали…
— Вора! — прервала Луиза, схватив за руку лазаретную даму. — Вы говорите «вора»! Разве можно назвать вором того, кто взял такую ничтожную вещь, как кукла?
— Это все равно: раз человек решился взять малое, то не остановится и перед многим.
Луиза нервно вздрогнула, глаза ее наполнились слезами, на лице выразилось волнение. Лазаретная дама смотрела на нее с удивлением.
— Вором! Вы называете его вором, это ужасно! — вскричала больная.
— Но, дитя мое, я, право, не могу понять, почему это вас так волнует?
— Что же потом с ним сталось? Расскажите, расскажите до конца! — умоляла Луиза, не отвечая на вопрос собеседницы.
— Его посадили в тюрьму.
— В тюрьму! О, Боже, какой срам! Какой ужас! Значит, и меня ожидает то же самое!
— Она бредит, — прошептала тогда Агата, прикоснувшись к разгоряченному лбу Луизы, — надо переменить компресс и сию минуту дать знать доктору.
— Ничего не надо, ни компресса, ни доктора, я здорова совершенно, говорю сознательно… — и не отпуская от себя Агату, Луиза чистосердечно созналась, каким образом сама несколько времени тому назад украла меня у Сонечки.
— Помогите, ради Бога, помогите отослать куклу той девочке, которой она принадлежит, вы ведь знаете ее фамилию, — сказала она в заключение.
— Знаю, она теперь на минеральных водах, неподалеку отсюда, ее зовут Сонечкой.
— Вы можете передать ей куклу?
— С большим удовольствием, когда вам будет угодно.
— О, благодарю, благодарю бесконечно!
И бросившись на шею лазаретной даме, Луиза принялась умолять ее отвезти меня не позже сегодняшнего вечера.
Лазаретная дама, конечно, согласилась.
Тогда Луиза потребовала бумагу и, с трудом подсев к столику, поспешно написала следующее:
«Если бы вы могли понять, дорогая Сонечка, как тяжело мне сознаться перед вами в моем ужасном поступке! Но молчать дольше я не в силах!
Знайте, что ваша прелестная Милочка украдена мною. Решившись на такой поступок, мне не пришло в голову хорошенько его обдумать и обсудить.
Сегодня же, благодаря одной счастливой случайности, я поняла все!
О, как стыдно мне перед вами, как стыдно перед Богом, как стыдно перед Ангелом Хранителем, который знает все, что мы здесь делаем…
Простите, умоляю, простите и позвольте возвратить вам Милочку, с просьбою забыть о гадкой, противной Луизе».