— А где же графиня? — прошептала она, нагнувшись к уху Сони.
— Мама хочет, чтобы девочки, прежде чем заниматься ею, позавтракали, — отвечала Соня, указывая на раздвинутый в стороне длинный деревянный стол, заставленный сладкими пирогами и кофейниками.
Бедным крестьянским девочкам пить кофе и кушать сладкий пирог приходится редко, а потому они накинулись на то и на другое с большим аппетитом. Потчевать, угощать или уговаривать не приходилось — поставленное угощение исчезло весьма быстро, а затем, когда на столе ничего не осталось, кроме посуды, начались разные игры.
— Скоро ли нам покажут куклу? — заговорила, наконец, одна из девочек.
— А вы о ней не забыли? — спросила Соня с самодовольною улыбкой.
— Как, барышня, забыть, разве можно! Мы ведь и пришли сюда нарочно, чтобы посмотреть ее?
Я в это время сидела в комнате около открытого окна, на кожаном кресле, но так как кресло было низкое, то видеть меня девочки не могли, я тоже, конечно, их не видела, но слышала весь разговор превосходно.
«Стало быть, Соня скоро придет за мною», — подумала я и, действительно, минут через пять Соня показалась в комнате.
Взяв меня на руки и тщательно расправив все складочки и бантики моего платья, она торжественно вынесла меня в сад, где толпа девочек в один миг обступила нас со всех сторон.
В первую минуту девочки, должно быть, были до того поражены моей красотой и моим прекрасным костюмом, что стояли точно вкопанные, не говоря ни слова, затем мало-помалу успокоились, начали приходить в себя и почти все в один голос принялись меня расхваливать.
— Что за красавица, что за прелесть! Вот так кукла, нечего сказать! — слышалось отовсюду.
— Волосы-то какие, посмотрите, точно настоящие! — громко заметила одна, стараясь перекричать остальных.
— Нет, вы на руки обратите внимание, пальцы почти как у живого человека: можно согнуть и разогнуть по суставам! — кричала другая еще громче.
— А ноги, а глаза, а платье! — раздавалось со всех сторон. — Просто загляденье! Барышня, дозвольте подойти ближе.
Соня в знак согласия утвердительно кивнула головой. Девочки подошли ближе и начали до того теребить меня, передавая из рук в руки, что даже замучили.
Глава двенадцатая
Бедная старушка
Как я уже сказала выше, моя дорогая Сонечка с первой минуты переезда своего в деревню не переставала думать и заботиться о том, чтобы доставлять своей матери полное спокойствие. Вместо того, чтобы вставать в девять часов, как бывало в городе, она вскакивала в шесть и первым делом отправлялась в кухню приказать Агаше приготовить для Марьи Николаевны кофе и завтрак. Затем начиналась уборка комнат. Не желая отрывать Агашу от плиты, Сонечка большею частью делала это сама, рассчитывая время таким образом, чтобы к часу вставанья матери все было готово.
Марья Николаевна не могла нахвалиться своей дочуркой, да и действительно — другую такую девочку трудно найти на свете. Бедняжка с утра до ночи находилась в работе, ей даже иногда не оставалось времени играть со мною, вследствие чего я почти всегда оставалась одна. Другая кукла, может быть, на моем бы месте обиделась, рассердилась, но я не сделала ни того, ни другого, потому что понимала вещи как следует.
Дни наши проходили спокойно. Я начинала свыкаться с моим одиночеством, хотя все-таки не скрою, что порой чувствовала ужасную скуку.
В одну из таких минут, когда мне было как-то особенно тоскливо, Соня, проходя мимо того места, где я сидела, случайно повернула голову.
— Бедная Милочка, — сказала она ласково, — сидишь одна, все это время мне некогда было с тобою поиграть и поговорить, как прежде, но сегодня я, по счастью, справилась раньше, пойдем немного прогуляться по саду.
С этими словами она взяла меня на руки и спустилась в сад, нижняя половина которого выходила в поле, где росла рожь, которую крестьяне теперь убирали.
— Ты, наверное, никогда не видала ржаного поля, — продолжала девочка и начала подробно рассказывать, каким образом крестьяне обрабатывают пашню.