Рассуждая подобным образом, словоохотливый садовник поспешно начал опускаться, я смотрела на него умоляющими глазами и очень боялась, что он меня, пожалуй, не заметит, так как фонарь его был маленький и светил плохо.
— Ба-ба-ба! Да это кукла Милочка, которая приехала к нам в гости с маленькой барышней, как бишь барышню-то зовут, забыл совершенно! — громко проговорил сам себе добрый старик и, ловко отцепив меня от крюка, начал подниматься.
— Ну что… нашел кого… кого именно? — слышались голоса сверху.
— Нашел такую вещь, что никому в голову прийти не может, — отвечал мой спаситель.
— Что такое? Что именно, говори скорее.
Садовник вместо ответа высоко поднял меня над своей головой.
— Кукла Милочка! — крикнули в один голос все стоявшие вокруг колодца.
— Это проделка Лиды, — строго заметила гувернантка.
— Так точно, — подтвердил садовник, — я ведь собственными глазами видел ее, хотел даже поймать, но она куда-то скрылась…
— Милочка, бедная ты моя голубка, — говорила, между тем, Ниночка, тоже прибежавшая на шум, — как тебе, должно быть, было страшно! — и, бережно завернув меня в теплый платок, поспешно понесла домой.
Глава пятнадцатая
Заключение
На следующий день после случившегося происшествия Ниночка принялась упрашивать мать не оставаться дольше гостить у Лиды. Она боялась, чтобы эта бесконечно злая девочка не вздумала вторично бросить меня в колодец, да еще в самую середину, чтобы мне не за что было зацепиться и чтобы я пошла прямо ко дну. Этот колодец наводил на нее ужас, особенно после того, когда она утром при свете солнца пошла осмотреть его вместе с Марусей и со мною.
— Подумай, мама, если Лида утопит Милочку, какими глазами я посмотрю на Соню, которая отпустила ее со мною с тем, чтобы я берегла ее пуще глаза.
И, заливаясь слезами, бедняжка до того неотступно принялась умолять мать уехать скорее, что последняя, в конце концов, должна была согласиться.
Обратный переезд наш в деревню, где жила Соня, совершился благополучно. Соня встретила меня с распростертыми объятиями и, когда Ниночка рассказала все, то даже прослезилась.
— Жизнь Милочки полна приключений, которые, право, следовало бы описать, — сказала она, когда маленькая подруга ее замолчала.
— А что и правда, ведь ты дала мне превосходную мысль, — подхватила Соня. — Начиная с завтрашнего дня, я приступлю к делу, то есть, лучше сказать, заставлю Милочку самой описывать все свои похождения, ей они лучше известны.
Сказано-сделано, на следующий день, сейчас после завтрака, Соня посадила меня к письменному столу, положила передо мной разлинованную тетрадку, дала в руку перо и проговорила ласково:
— Дорогая Милочка, будь умница, напиши в этой тетрадке все, что с тобою случалось в продолжение твоей жизни. Если напишешь хорошо и толково, мы отдадим напечатать, нарисуем картинки, и у нас выйдет славная книжечка, которую, наверное, маленькие девочки будут читать с удовольствием.
О, с каким восторгом взялась я за предложенную мне работу! Она нравилась мне до того, что я, не разгибая спины, просидела около своего письменного стола целую ночь вплоть до рассвета… К утру записки мои были готовы…
Исполнила ли я их настолько хорошо, как просила Соня и как мне самой хотелось, — не знаю, но старания, во всяком случае, приложено было очень много, а потому, если они займут тех маленьких девочек, которые пожелают с ними познакомиться, то я буду считать себя совершенно счастливою и обещаю на будущее время написать им еще что-нибудь в таком же роде.
Текст по изданию:
Записки куклы: Рассказ для маленьких девочек. — СПб.: Издание Ф. А. Битепажа, 1898.