Оператор принес негритянку. Коричневую и с огромными губами. Я брезгливо от нее отказался:
– Не хочу с негритянкой.
– С ума сошел?! – кричит оператор. – Я же не предлагаю тебе с ней…
– Понимаешь, – говорю, – я не расист, но с негритянкой не хочу.
– Может, тебе Анджелину Джоли поискать?
– Я бы тоже с негритянкой не хотел, – встрял водитель, вышедший погулять по свежему воздуху и, как он выразился, на идиотов посмотреть.
Оператор послал нас с водителем в грубой форме.
К счастью, кто-то одолжил нам европеоидную женщину.
– Вот на таких резиновых женщинах… – начал я речь.
– Подожди, – закричал оператор, – я камеру не настроил.
– Вот на таких резиновых женщинах…
– Что ты мямлишь? – продолжал кричать оператор. – Четче говори, с выражением.
Я, признаться, эту фразу и говорил с выражением. С выражением скорби. Потому что мне первый раз предстояло попасть в кадр, и я предпочел бы попасть в него в каком-нибудь другом антураже. По крайней мере, без резиновой женщины на руках. С резиновой как-то стремно. Пацанва не поймет.
Но я послушно забормотал в третий раз:
– Вот на таких резиновых женщинах энтузиасты своего дела…
– …проводят дни и ночи напролет, – встрял водитель.
Пока все смеялись, европеоидную женщину у нас отняли. И в кадр я так и не попал.
Через неделю начальник говорит:
– Гляди-ка, опять прекрасный сюжет. Люди добровольно закапываются в могилы.
– Тоже, – говорю, – энтузиасты своего дела.
– Вообще-то их потом откапывают.
– Когда, – спрашиваю, – потом?
– Лет через сто, – говорит начальник и, увидев, что никто не засмеялся, поясняет: – Шучу.
И велит мне поехать и закопаться в могилу.
– Откапываться необязательно, – сострил оператор.
Желающих закопать себя в могилу набралось человек семь. И человек десять представителей СМИ.
Журналисты местные, а будущие мертвяки – из разных мест. Одна семейная пара чуть ли не из Якутии прилетела.
– Мы, – говорят, – прошлым летом закапывались. Очень благотворно влияет на психику.
– А у вас в Якутии нельзя закопаться? Обязательно к нам ехать?
– У них холодно, – пояснил водитель, которому снова приспичило погулять и посмотреть на идиотов.
Семейная пара посмотрела на нас с нескрываемым презрением.
Когда выяснилось, что мертвяки еще и платят деньги за то, чтобы зарыть себя в могилу, водитель смачно плюнул и ушел в машину.
– Давай закапывайся, – говорит мне оператор.
– Я не могу закапываться. Я с похмелья.
– И что?
– Меня мутит. Могу блевануть.
– Блевани, – говорит оператор. – В чем проблема? В могилке блеванешь – никто и не заметит.
– В могилке, – говорю, – люди на спине лежат. А на спине блевать неудобно и опасно для жизни. Можно захлебнуться. Многие, – говорю, – замечательные люди именно так заканчивали свою жизнь.
– Кто же? – заинтересовался оператор.
– Говорят, что Олег Даль.
– Надо похмелиться, – признает оператор.
А похмелиться нечем. Место глухое. Его руководитель погребения долго отыскивал. Смотрел, чтобы аура была подходящая.
Ауру он, может, нашел и подходящую, только вот почва малость подкачала. Или лопаты были не той системы. В общем, копают покойники себе могилы, а выкопать не могут.
Оператор злится, суетится, кричит:
– Давайте, уроды, быстрее по могилам рассаживайтесь. Скоро стемнеет, как я снимать буду?
– Темнота, – говорит руководитель погребения, – усугубляет психологический эффект.
– Чего ж ты, – кричит оператор, – не предупредил, чтобы я освещение захватил?
Стемнело.
– Поехали домой, – говорит водитель.
– Нет уж, – отвечает оператор. – Дождемся, чем этот цирк закончится.
Народ, одевшись потеплее, разлегся по могилам. Лежат в яме, над ними палки положены, а на палках – ельник.
Руководитель погребения засыпал могилы песком. Только трубы торчат, чтобы покойники без кислороду и впрямь не окочурились.
Руководитель погребения застучал в бубен и завыл. Жуткое, скажу вам, зрелище.
– И сколько, – спрашиваю, – они будут в могилах лежать?
– Час, – говорит руководитель и снова бьет в бубен.
Мы уже уезжать собрались, как из могилы послышался голос. Если точнее, то не из могилы, а из трубы. И голос, соответственно, загробный.
Был с нами старичок из какой-то газетенки. Шустрый такой старикашка. Все выспрашивал, что да как, и раньше всех себе могилку выкопал. Не терпелось, видимо, старичку.
А как в могилку слег, так и передумал.
– Выкапывайте, – кричит, – меня к чертовой матери.
– Я не могу вас раньше положенного времени выкопать, – возражает руководитель. – Это нарушит психологический эффект.