Сначала Паша примкнул к социал-демократам, но после того как РСДРП согласилась на легализацию, в обмен на признание царского режима, он перешёл в Северный Союз Социалистов-Революционеров, к аргуновцам. Был схвачен во время питерских выступлений, за драку с городовыми, отправлен в "Кресты", где тоже участвовал в протестах, после чего оказался на приснопамятной невской посудине, а затем на борту "Кирилла", где мы и познакомились. В САСШ он освоился быстрее других легионеров, так как с юных лет общался в порту с британскими и североамериканскими моряками, худо-бедно выучил язык, в размерах позволявших как то объясниться, наслушался рассказов о североамериканской жизни. Даже свою слишком длинную для местных фамилию, и непривычное американскому уху имя, он изменил на Пол Сакс (американцы к нему так и обращались, это для нас он был по-прежнему Паша или Саксалайнен). Парнем Паша оказался решительным, и если был в чем то убежден, то привык идти до конца.
Вот и теперь, выйдя из строя, он остановился перед Назгулеску, и высказал все наши претензии к экипировке.
Панцер-командор, не говоря ни слова, достал из кобуры автоматический пистолет Mauser, и выпустил в Пашу десять пуль! Саксалайнен рухнул как подкошенный.
Я с ужасом смотрел на труп нашего товарища, и на стоявшего рядом убийцу, чувствуя, как в душе поднимается ярость и ненависть…Думаю то же чувствовали и все легионеры. Да этот тип хуже Гамильтона и Ричи! Те хоть формальными пунктами устава прикрыться могут! Да что там, даже царские "благородия" так не поступают, самое большее в зубы дадут! А этот негодяй…
Тут убитый вдруг завозился, и начал кряхтя подниматься. Встав на ноги, Саксалайнен принялся ощупывать себя, но не нашел никаких повреждений, кроме небольших царапин от пуль на кирасе. Мы ошеломленно наблюдали это зрелище, а тем временем Назгулеску снова заговорил:
– Надеюсь, по кирасам вопросов больше нет? – и не дождавшись вопросов, продолжил:
– Объясняю для особо умных, первый и последний раз. Кираса и шлем держат револьверные и пистолетные пули, с определенной дистанции также винтовочные и пулеметные. Защищают от осколков гранат и мелких снарядных. Конечно, если граната или снаряд взорвется рядом, выжить вряд ли удастся, скорее загнешься от потери крови или болевого шока. Стёганый на вате бушлат, держит удары штыком, ножом и прочим холодным оружием, на излёте, или вскользь, револьверные и пистолетные пули, хотя, от винтовочной и пулеметной не спасет, защищает от мелких осколков гранат и снарядов, особенно небольшого калибра и не вблизи. Экипировке проверена, защитное действие доказано. Все это нужно, потому что я не хочу попусту терять людей убитыми и ранеными, там где они могли бы остаться живыми и невредимыми.
После этих слов панцер-командор развернулся и ушел, а мы в задумчивости двинулись к казармам. Возражений против кирас и прочей экипировки больше не было, хотя любви к ним особо не прибавилось. Общее настроение выразил Саксалайнен:
"Лучше уж потаскать всю эту тяжесть, чем получить пулю в башку или штык в живот!"
Несмотря на такое здравомыслие, учеба в "Ист-Пойнтской шкуродерне" оставалась ужасно тяжёлой, и многие из нас всерьез подумывали том что сделали неправильный выбор, отказавшись от конголезский каторги. Там, по крайней мере, были большие шансы сдохнуть быстро и не особо мучаясь. Вряд ли хищные африканские звери и дикари-людоеды смогли бы сравниться с этими шкуродерами-инструкторами! Поддерживала нас только мысль о том, что этот кошмар не навсегда, и все же закончится через такие долгие ДВЕ НЕДЕЛИ, а ещё нам не давали сломаться, дезертировать, взбунтоваться, наложить на себя руки, неизвестно откуда взявшиеся злость и упорное желание доказать и камраду панцер-командору, и этим царским сатрапам, что "телегенты" и "люцинеры" не такие хлюпики и слизняки, как считают романовские реакционеры!
Впрочем, унтера-инструкторы лютовали только во время обучения, а в свободное от службы время это оказались довольно душевные дядьки, устраивавшие с легионерами чаепития, угощая местной выпечкой, и жалуясь что: "В ентой Америке бубликов и баранок ни за какие деньги не купить, а о калачах никто и слыхом не слыхивал!"
Мы пытались их агитировать на тему земли и воли, но должен признать, без какого-то заметного успеха, зато сами узнали от них немало интересного о жизни в деревне, да и в городах, в кварталах бедноты.
– Ты пойми! – отхлебывая чай, и прикусывая имбирным пряником, купленным в заведении бойкой ирландки Меган, открывшей свою торговлю в рыбацкой деревушке неподалеку, торгуя всем, от выпечки до выпивки на любой вкус, говорил Архип Савельев, – Раньше ведь как было? Ну отслужил бы я беспорочно, вернулся бы в наше село на Смоленщине с деньгами, лычками да медалями, построился бы, нашел себе вдову али девку работящую. Да только все равно жил бы не хозяином у себя на селе, а холуем при панском дворе. Куда ни плюнь, везде пана аль чиновника спрашивать надо!