У нас в волости, скотский дохтур из земства, как его, да, ветеринар. Молодой ещё парень, а уж головастый! Скотину лечит прям как волшебник! Сам он тоже социалист, только христианский. Говорит, что Христос был первым социалистом, чтоб, значит, все по справедливости, и никто никого не обирал да не гнул, и апостолы так же, и первые христиане жили артельно, и во всем друг дружке помогали.
Вот он и подбивает наших мужиков объединиться, да вскладчину хозяйство вести. Колхоз, значить. Все считает, и на пальцах показывает, что тогда и землю обиходить будет быстрее, и косилки всякие, с сеялками да сноповязалками и прочим, прикупить получится, и скотину породистую завести, и на посев чего получше закупить, и удобрений, да много чего. И доход делить по справедливости, да помогать, кому надо, по Христовым заповедям, и мироедам не кланяться, урожай сбывать самим, за настоящую цену, без перекупов.
Наши то пока мнутся, раздумывают, а вот петровские решились. Земли стоящей у них мало, неудобь, зато луга хороши. Так они вскладчину маслобойку купили, теперь масло делают, в уезде продают, и в Смоленске, и даже в самую Москву! А потом сыроварню поставили, наняли одного литвина, он их научил, сыры делать стали. Тоже в город продают, и говорят неплохую деньгу имеют. Опять же, озера рядом. Купили новые лодки, сети, коптильню построили, рыбу ловят, коптят и тоже продают. И зажили теперь получше нашего, а ведь голота была! Брат пишет, у нас в селе как узнали, так бабы на наших мужиков и насели! Уж больно им завидно, что в Петровке бабы да девки в новых платьях ходят, платки да шали в городе покупают. И ведь не переорешь их, антихристов, дороже связываться. Так что, видно, на будущий год, и у нас начнут артельно хозяйствовать. Тогда глядишь, и землицы без революций ваших хватит, хорошо жить. А все прочее мужику не больно интересно.
Вот ты говоришь, конституция, парламент, чтоб значить, заместо Царя править, да министров и прочее начальство в столицах выбирать. А кто в том парламенте сидеть будет? Мужик? Мужик не будет. Ему хозяйством заниматься надо. Тут с сельскими да волостными делами бы управиться, а земство в уезде да в губернии, и вовсе только с Божьей помощью. А уж вся Расея! Выбирать бобыля али лентяя какого, у которого и хозяйства своего считай нет, тоже не с руки. Ежели он на своем дворе управиться не смог, где ему с чем побольше совладать? Вот и выйдет, что пойдет от нас в твой парламент кулак-мироед, али какой краснобай из города, и думать они там будут не о народе, а о своем кармане, как вон, сенаторы здешние. Мы хоть в аглицкои и не особо сильны, но нашлись добрые люди из наших, русских, что в Америку перебрались, газетки нам читают.
Да и сколько всего знать надо, чтоб таким огроменным государством управлять! Я вот, взводом командовать смогу, дело привычное. Случись нужда – могу и ротой, особливо ежели не долго. А вот за батальон, вместо майора вашего, уже не возьмусь, образования не хватает, положу вас всех в первом бою. Ну и зачем мне грех на душу брать? Пусть майор командует, его этому учили. Так и с государством. Цари этим тыщу лет занимаются, поди, лучше всех прочих наловчились.
Савельева поддерживал Семён Неморгайло, только он говорил не о деревенской жизни, а о городской:
– Сам я питерский, с Выборгской стороны. Нас у батьки и мамкой одиннадцать родилось, да четверо выжило. Я, старший брательник, да сеструхи погодки. На Путиловском работал с малолетства. Сначала на подхвате, конечно, принеси, подай, подержи, убери… Как немного подрос – к станку приставили. Работали по двенадцать часов в сутки, когда гудок услышишь, на ногах уже не стоишь. Это нам, по малолетству и слабосильности ещё послабление было, взрослые то по шестнадцать часов уродовались.
Уж и работа, я вам скажу, была собачья! В масле, да в пыли металлической, или угольной, так извозюкаешься – последний босяк чище выглядит. Хотя мать с сеструшками и стирала каждый день. Да ещё и рвалась одёжка о всякие острые железки, или искрой прожжет. Зашивали да штопали без конца, на улицу выйти стыдно. Поесть в обед – только если что из дома принес. Или у торговки перед проходной пирожок перехватить. Но это когда деньги есть. Чуть зазеваешься, машиной покалечит, а то и вовсе убьет. Коли номер, так похоронят и забудут, а если покалечился, лечись как знаешь. А не вылечился, так пошел вон, без руки, или ноги, ты на заводе не нужен. Иди на паперть, милостыню просить. Да и платили гроши, всю жизнь углы снимали, иная собачья конура получше будет. Чтоб какую вещь в хозяйство купить, или обновку – голодать приходилось. Ещё и штрафами последнюю шкуру сдирали!