Пока мы захватывали порт, к Торонто через озеро подошла вторая волна десанта. Первыми шли "прорыватели", старые даже на вид пароходы, шедшие прямо по минным полям. Вокруг них буквально кипели взрывы, поднимавшие мощные фонтаны воды и подбрасывавшие ветхие суда, но к нашему удивлению, они продолжали двигаться к берегу, оставаясь на плаву. Как позже пояснил Шапиро, они были набиты хлопком и даже с полностью разодранным минами днищами быстро утонуть не могли. Некоторые, правда, останавливались, видимо из-за повреждения машин, но сзади к ним подходили буксиры и толкали дальше к берегу. Следом, по расчищенной от мин воде, двигались минные катера, с основной частью отряда Назгулеску, которая вскоре начала высаживаться в порту.
Соединившись с основной частью отряда, мы вместе начали продвигаться из порта в город. К тому времени защитники Торонто уже опомнились от неожиданности, и оказали яростное сопротивление. Пули сухо щелкали, рикошетя от мостовой, с тупым стуком ударялись в кирпичные и каменные стены, выбивавая разноцветную пыль, с каким то глухим чавком впивались в дерево. Поначалу, не имевшие боевого опыта матросы и легионеры стали нести потери убитыми и ранеными, и попятились, но третьи лейтенанты и сержанты быстро навели порядок, с руганью размахивая оружием, и приказывая вспоминать, чему нас учили.
Вспомнив, мы вдруг успокоились, и собравшись в штурмовые группы, снова двинулись по улицам. Теперь, встречая сильный огонь неприятеля, мы уже не рвались вперед, а укрывались где придется, дожидаясь пока подтянуться пулеметы и своим огнем заставят противника затаиться за стенами, не давая вести прицельный огонь, после чего быстро перебегали к такому дому забрасывая его гранатами и бутылками, что обычно заставляло уцелевших неприятелей поспешно отступать или сдаваться.
Во время одной из таких перебежек по улицам, пуля попала в одного из наших, Мартына Лациса, латыша из Лифляндской губернии, который нес в мешке за спиной бутылки с "коктейлем Менделеева". Бутылки разбились и смесь вспыхнула. Этот ужасный вопль и вид мечущейся по улице охваченной пламенем человеческой фигуры, я не забуду никогда. Мы смотрели на это оцепенев и не зная что делать. У нас не было воды, да она и не может погасить этот огонь. Для этого надо забросать его его песком и землей, которых, правда, у нас тоже не было., В это время наш взводный, третий лейтенант Макбрайд выстрелил несколько раз из револьвера и бедняга Лацис рухнул мертвым. В отличие от памятных событий на холме в окрестностях Чарльстона, Макбрайда никто и не думал в чем то обвинять, его поступок сочли проявлением гуманности. Умереть от пули куда легче чем сгореть заживо. Да и если бы как то удалось сбить пламя, с такими ожогами все равно не живут.
Эти события сильно впечатлили всех кто это видел. А канадцы стали специально стрелять по мешкам с бутылками и как мы потом узнали, еще два человека не из нашего батальона загорелись, а у одного за спиной взорвались гранаты, видимо тоже от попавшей пули, и разорвали его в куски. Подобные случаи были и в других подразделениях отряда. После этого никто уже не хотел тащить бутылки с зажигательной смесью и гранаты, а без них наступление остановилось. И в это время(как позже рассказал Шапиро) уполномоченный по правам солдат Джордж Смит вспомнил, что на складе в Рочестере видел старые кожаные солдатские ранцы еще времена войны Севера и Юга. Смит немедленно отправился через озеро на минном катере, и вытребовав со склада эти ранцы, вместе с нашедшимися там же веревками, перевез их в Торонто, где ранцы распределили между штурмовыми группами. Теперь опасные бутылки и гранаты, набив в ранцы, волокли за собой за веревки на некотором расстоянии. Канадцы сначала не понимали что к чему, но потом видимо догадались и начали яростно обстреливать волочащиеся по мостовым ранцы. Время от времени, они похоже попадали, и тогда вместо ранца вспыхивал костер или вспухал дымный взрыв, но нам это вреда уже не причиняло. К сожалению, сам Смит, развозя ранцы по передовой, был убит. Какой-то меткий вражеский стрелок попал ему в голову, уполномоченный по правам солдат умер сразу.
Однако, свое дело Смит сделал. У нас снова появились гранаты и бутылки и мы могли продолжить наступление. Правда, тут возникла проблема с мирными жителями. Большинство, узнав о нападении, поспешили бежать, но некоторые прятались в подвалах. Кроме мирных жителей это нередко делали и защитники города, пытаясь ударить нам в спину, поэтому мы, как нас и учили в Ист-Пойнте, бросали в подвалы гранаты. В результате чуть не случился бунт, когда после брошенной в один из подвалов гранаты, оттуда послышались крики женщин и детей. Какое-то время легионеры переругивались с сержантами и офицерами, пока появившийся батальонный командир майор O" Даффи не вынес "соломоново решение": перед тем как бросать в подвалы гранаты и бутылки, честью предлагать тем кто там сидит, выходить наружу. Неприятельских солдат и вообще вооруженных брать в плен, прочих отправлять на берег озера, где уже достаточно безопасно. Ну а кто не захочет вылезать, тут уж мы не виноваты. Не сказать что это решение нас обрадовало, но все понимали, что на тот момент придумать что то другое было бы трудно.