Лица телевизионщиков приобрели растроганно-торжественное выражение.
– Знаешь дружище! Мы тоже люди, и всё понимаем. И очень ценим твою откровенность. Черт с ним, с сюжетом! Найдём кого-нибудь ещё. Но ты так впечатлил нас своим рассказом, что мы хотим угостить вас шампанским без всяких обязательств с вашей стороны. Просто от души!
Сказав это, телевизионщик налил Кириллу и его соседке по бокалу, пожелал счастья, и вся группа отбыла на поиск других объектов для репортажа.
Девушка повернулась к Кириллу.
– А ты находчивый! Классно! Меня Рита зовут, а тебя?
Во всем виноват кот
Рощупкин тяжело вздохнул. Он опять не выспался как следует. Его организм обладал совершенно удивительным свойством – с одной стороны, засыпать в любое время суток, не обращая внимания на окружающую действительность, а, с другой стороны, и просыпался он от малейших колебаний в атмосфере. Такой вот парадокс. Дома причиной ночных вскакиваний чаще всего был любимый кот Васька, которого Рощупкин за природную округлость часто звал просто «Толстый», – и тот с готовностью откликался, особенно когда дело касалось питания. Так вот этот самый котяра приобрел мерзкую привычку посещать свой туалет по ночам, а, сделав необходимые дела, долго драл газету, постеленную на дно лотка, когтями, «закапывая» исторгнутые котовским организмом отходы. Ширкающие и корябающие звуки разносились в ночной тишине квартиры обычно до тех пор, пока Рощупкин не рявкал изо всех сил «Хватит ширкаться, Толстый!» .
Сегодняшняя ночь не была исключением. Рощупкин сладко предвкушал возможность урвать 30-40 минут сна в автобусе, по дороге на работу, особенно если удастся занять любимое место у окна в той части салона, где сиденья располагались напротив друг друга – там почему-то спалось лучше всего. В этот раз все сложилось как нельзя лучше. Лицом к нему расположился какой-то толстяк, похожий на бывшего тяжелоатлета, с барышней, зато рядом – сухонькая старушонка, занявшая краешек сиденья. Рощупкин погрузился в объятия Морфея.
Сон был легок и свеж, как бывает только в детстве. Наш герой шествовал по полю, расстилавшемуся до самого горизонта, светило солнце, тело обдувал ласковый ветерок. А на встречу, мило улыбаясь, шла хорошенькая девушка в белом сарафанчике. Вот она заметила что-то в густой траве, присела и стала яростно разгребать ногтями землю, издавая при этом скрежещущий бумажный звук.
Уже выпадая из сна, Рощупкин понял, что чудесному видению опять помешал этот чертов котяра. Набрав воздуха в грудь, он гаркнул, что было мочи: «Хватит ширкаться, Толстый! Достал уже со своей газетой! Сейчас дам по башке!». После чего открыл глаза.
Последнее, что отложилось в памяти перед тем, как неожиданно наступила тьма, было виденье того самого тяжелоатлета с «Известиями» в руках и неодобрительный взгляд бабуси – соседки.
– Ты не знаешь, что с нашим соседом сверху случилось? Забинтованный какой-то
– Не знаю. Главное – орать перестал по ночам
– Орать?
– Ну да. Я же люблю ночью до холодильника сгонять, а он орал что – то типа «Хватит!», «Толстый!». Ну, я и смущался иногда.
Мачо
– Да, мама, конечно, ты совершенно права. Сейчас и поеду. Машину и грузчиков закажу, Марию уже предупредил. Хорошо, мама, коврик тоже заберу. И вазу. До свидания, мама.
Юрий Робертович Вельможин подошел к зеркалу. В трюмо отразился молодой человек лет двадцати пяти с тщательно уложенной прической и небольшой бородкой, скрывающей покатый подбородок. Модная и дорогая, подобранная по фигуре одежда, выглядывающие из-под манжета блестящие часы и перстень на пальце придавали ему вид истинного мачо. Изящным жестом извлекши телефон, он набрал номер.
– Доброго дня вам. Я желал бы заказать у вас машину с грузчиками. Нет, «Газель» будет мала, лучше «Газон». Два грузчика. И проследите, пожалуйста, чтобы от них не пахло вчерашним и позавчерашним. Ул. Гагарина 7-18. Через час.
Подхватив со столика ключи от машины, Юрий Робертович вышел из квартиры. Пока мотор автомобиля прогревался, он еще раз обдумал свои действия. Предстоящее тяготило его несказанно.
С Машкой они были знакомы года полтора, и год прожили вместе в ее квартире. В принципе, она Юрия вполне устраивала – была мила, в меру начитана, умела подать себя в обществе. Были и минусы – она сразу не понравилась его маме, с самого начала считающей их союз мезальянсом. Но больше всего раздражала ее постоянная неорганизованность и тяга к каким-то авантюрам. Скажем, сидя с ним в кафе, она могла, особенно встретив знакомых, несколько раз изменить первоначальные планы, бросая ему «посидим еще, Юрик», а настаивать у него никогда не хватало духу. При этом она никогда не обращала внимания на контингент посещаемых заведений, а иногда даже провоцировала конфликты, что было уже совершенно недопустимо. Взять хотя бы недавний случай, ставший причиной их разрыва. Весь вечер она отплясывала с подругой на мини-пятачке кафе, взмахивала короткой юбкой, а, когда один из маргинальных посетителей кабака хлопнул ее пониже спины, взъярилась, как дикая кошка. Пока он выбирался из-за столика и подходил к месту конфликта, страсти достигли своего апогея. Юрий не успел даже сказать ни слова, как получил прямой в голову. Он ненадолго отключился, а, когда пришел в себя, наблюдал снизу, как говорит уже только Машка, а маргиналы, числом двое, внимают ей довольно уважительно. Они даже помогли ему подняться с полу и усадили в такси. Только уже в квартире он дал себе волю, упрекая Марию в безрассудстве и заявив, что всему виной дурное влияние ее старшего брата. Потом засобирался домой. Машка молча глотала слезы и не возражала. Прошла неделя. Звонков с раскаяниями Юрий не дождался. И тут на сцену вышла его мама. «Если ты не будешь, Юрочка, жить в той квартире, ты должен забрать мебель, которую увез с нашей дачи. Кроме мебели было что-то еще. Я напишу тебе список. Займись немедленно».