Больничка один
Вскоре случилось неприятное событие. Меня положили в больницу на операцию.
Вырезали аденоиды. Родители уговорили меня, хотя боялся я страшно, зато обещали дать мороженое в неограниченном количестве – на это я и купился.
Было очень больно, я кричал, гулкое эхо отдавалось в длинных и серо-сырых больничных коридорах.
Потом, в палате, я первый раз увидел, как мальчика лет десяти вынесли в коридор.
Ему неудачно удалили гланды, и кровь пошла горлом.
Мне тоже предстояла эта процедура, но это будет через несколько лет, когда я уже закончу восемь классов.
Об этом в романе будет отдельная глава, полная пикантных подробностей и первых отроческих откровений.
Так прошло моё первое знакомство с советской медициной – бесплатной и самой лучшей в мире.
«Чёрная кошка»
В те времена наш район Сокольники состоял почти сплошь из бараков. «Система коридорная» – как писал Поэт.
Каменный дом, в котором я жил с родителями, выделялся на этом фоне, как бельмо на глазу.
Лишь через несколько лет стали появляться первые хрущёвские пятиэтажки.
Частенько заходил к своим друзьям-одноклассникам в гости.
Жили все очень бедно, если не сказать – по-нищенски.
И только с годами понял, почему, когда друзья наносили мне ответный визит, первым делом просили чего-нибудь пожрать.
И частенько опустошали холодильник, за что я получал от матушки хороших пиздюлей.
Зато одеты мы все были примерно одинаково.
Войлочные полуботинки на зиппере – мышиного цвета, в унисон школьной форме.
В кармане брюк – скомканный пионерский галстук.
Ну а в другом кармане десять копеек на завтрак и затыреный «бычок» от „Явы“.
Но в тоже время наша детская жизнь в Сокольниках была очень интересной и насыщенной.
После войны не прошло ещё и двадцати лет и всё вокруг напоминало о ней.
Это и безногие инвалиды-колясочники, и попрошайки, которые ходили по квартирам и просили кусочек хлеба «Христа ради».
Это и знаменитая столовка – кафе без названия возле метро «Сокольники», в простонародье – «Чёрный дрозд».
Многие завсегдатаи, подливая водяру, ещё ту самую – по два восемьдесят семь, прямо в кружки с пенным «Жигулёвским», рассказывали про знаменитую банду «Чёрная кошка».
Культового фильма тогда ещё не было и в помине, но тёртые мужики с «синими» мастями по всему телу неспешно и вполголоса вспоминали послевоенное лихолетье.
Редкая семья из нашего класса не имела в своём составе кого-нибудь, кто не чалился сейчас, в прошлом, или не присядет в будущем.
Став немного постарше, я столкнулся с этим вплотную, но об этом – в следующих главах романа.
Жвачка и Жопа Сергеевна
В парке Сокольники в начале шестидесятых годов Хрущёв построил знаменитую международную выставку.
И там регулярно, по десять и более раз в году, проходили всевозможные международные форумы и представления.
Путь у нас был простой – шмыг через забор.
И вот ты уже возле американского или японского павильона.
Если повезёт, то можно было достать шариковую авторучку, жвачку, или фирменный пакет с ярким логотипом.
Лощеные немцы и америкосы глядели с изумлением на советских детишек, которые предлагали им серебряные полтинники и рубли выпуска двадцатых годов в обмен на шариковые ручки.
Тогда этих монет было навалом почти в каждом семействе.
А вот ручка – это был высший шик!
Шариковая ручка в школе выглядела наподобие айфона у первоклассника в наше время.
Учителя категорически запрещали ими писать, как и жевать жвачку, носить пёстрые пакеты.
Это называлось «преклонение перед Западом».
Запросто можно было вылететь из пионеров или октябрят.
Особенно усердствовала завуч школы по кличке Жопа Сергеевна.
Своё погонялово она получила благодаря огромной и, не побоюсь этого слова, необъятной, как слон, жопе.
Однажды старший брат моего товарища, лет двадцати, придя за братом в школу, увидел завуча.
– Вот кого хорошо в жопу ебать! – воскликнул непререкаемый в наших глазах авторитет.
По малолетству мы не поняли истинного смысла этой фразы и были в лёгком недоумении.
Лишь с годами до нас дошла вся глубина мысли и полнота чувств старшего брата.
Словесник и химия
Подбор учителей был типичный для любой советской школы тех лет. Белые, как лён, неврастенички с фобиями от постоянного недоёба и тихие алкоголики, выпизженные с предыдущих мест работы за профнепригодность. Били учеников линейками прямо по рукам, могли и по морде дать.