Посмотрела вниз – креста на поле нет, знак «Т» на месте.
Сажаю машину, а ко мне со всех сторон бегут наши девушки. Саша Макунина порывисто обнимает меня:
— Ох, Зуля! Как мы переволновались…
А вот с Клавой Нечаевой, одной из наших летчиц, приключилась целая история. Вылетела Клава в ночной полет, и уже в воздухе обнаружила, что бензина а баках маловато. Нечего было и думать о том, чтобы дотянуть до аэродрома. И Клава стала выбирать место для посадки, благо ночь была, к счастью, не темная. Где-то под Саратовом очень удачно она посадила свою машину на картофельное поле. Выпрыгнула Клава из машины и стала размышлять: что же делать теперь, как сообщить в штаб полка о вынужденной посадке?
Размышления были прерваны появлением группы женщин-колхозниц. Они приблизились с некоторой опаской, в руках у них были палки, а одна наставила на Клаву охотничье ружье и крикнула:
— Сдавайся, фриц!
— Господи, какой я фриц? – Клаве даже смешно стало. – Своя я, своя, русская!
Женщины смотрели недоверчиво. Самолет не похож на советский («ЯКи» тогда еще были в новинку), да еще летчик, судя по голосу и лицу, оказался женщиной, – поди разберись тут!
— Врешь! – сказали колхозницы. – Врешь, чертова немка! Ишь, белобрысая какая, чистая арийка…
— Ну что вы, бабоньки, – убеждала их Клава. – Русская я, советская. Нечаева моя фамилия.
— а почему здесь села?
— Бензин у меня кончился.
Неизвестно, к чему бы привел этот неприятный разговор, если бы не подоспела пожилая женщина – председатель сельсовета. Она проверила Клавины документы, потом оставила двух колхозниц сторожить самолет, а Клаву повела к себе в сельсовет. Позвонила в Саратов, оттуда запросили аэродром, и вот в трубке раздался радостный голос нашего оперативного дежурного:
— А мы тут волновались! Где Нечаева? Дайте-ка ей трубку…
Уж как извинялись перед Клавой эти славные женщины-колхозницы. Не6 знали прямо, куда усадить, чем угостить.
К окрестных селах пошла молва об отчаянных девушках, которые ходят в мужской одежде и наравне с мужчинами летают на боевых самолетах.
Мы и посылки получали «мужские»: кисет с табаком, лезвия для безопасной бритвы…
Над Волгой
Начинается боевая работа истребительного полка. Нам поручено охранять Саратов от налетов вражеской авиации. Кроме того, мы патрулируем военные эшелоны и санитарные поезда, лидируем особо важные самолеты к линии фронта и в глубь страны.
Лидирование, или иначе говоря – сопровождение и охрана в воздухе самолетов с видными военными и гражданскими руководителями, – часто было связано с полетами на большие расстояния. Многие летчики из мужского истребительного полка, стоявшего на том же аэродроме, скептически относились к летному искусству наших девушек.
— На месте этого генерала, – говорил кое-кто из скептиков, – я бы не рискнул на такое почетное сопровождение.
— Вы вначале дослужитесь до генерала, – «отбивали» наши девушки, – а уж потом будете выбирать себе сопровождение.
— Да вы не сердитесь, девчата, – улыбается летчик. – Если бы вы, скажем, на земле нас сопровождали – мы бы, поверьте, с полным удовольствием. А в воздухе…
Но вскоре всем тем, кто не принимал всерьез наших летчиц, пришлось убедиться, что женскому истребительному полку можно смело доверить не только лидирование, но и любое боевое задание.
…Получен приказ: шестерке истребителей сопровождать особо важный самолет в Куйбышев. Я назначена командиром группы и штурманом перелета.
Мы тщательно готовимся к лидированию. Я делаю прокладку маршрута на карте, инструктирую своих девушек. Механики докладывают: «ЯКи» к полету готовы.
На старте – все начальство: новы командир нашего полка майор Гриднев, комиссар Куликова, начштаба Макунина, инженеры служб и другие.
Сигнал. Я взлетаю, за мной моя ведомая Мария Кузнецова. Поднимаются остальные две пары и пристраиваются к нам. Особо важный самолет вылетает последним.
Ложимся на курс. Под нами синяя лента волги. День ясный, солнечный, – летный день. Надо смотреть в оба. Все внимание, конечно, приковано к особо важному: мы ни на один миг не должны терять его из виду, не отходить от него далеко, но и не приближаться слишком близко. Зорко наблюдаем за воздухом. Кроме того, мне как командиру шестерки надо следить и за своими ястребками – все ли у них в порядке.
Внизу проплывают Жигули. Широкий волжский плес. А вот и Куйьышев. Выходим к аэродрому. Особо важный первым производит посадку, за ним по очереди садимся и мы.
Что это? Почему так много народу на аэродроме? И все – в авиационной форме. Оказывается, летчики куйбышевского гарнизона откуда-то узнали, что шестерку «ЯКов» пилотируют девушки из женского авиаполка, и пришли нас встретить. Мы выбираемся из своих машин и видим вокруг улыбающиеся лица, слышим рукоплескания и возгласы: