— Молодцы, девчата!
— Привет истребителям!
— Ишь, соколята, научились летать!
Наутро наша шестерка вылетает обратно. Делаем прощальный круг над Куйбышевым, любуясь красавцем-городом, вставшим у излучины волги.
Беру курс на Саратов. Планшет у меня перед глазами, но все же хорошо, что ясная погода сегодня: можно свериться с земными ориентирами. Сбиться с курса на большом маршруте вещь опасная: ведь на истребителе горючего куда меньше чем на тяжелых воздушных кораблях.
Почти все время летим берегом Волги. Я решаю проверить радиосвязь с группой:
— Соколы, как меня слышите?
И сразу в шлемофонах хор голосов:
— Хорошо!
Кто-то из девушек затягивает песню. Прислушиваюсь – ну, конечно, это наша певунья и затейница Клава Панкратова поет свое любимое «Вниз по матушке Волге…».
Волга-матушка выводит нас к аэродрому. Перелет закончен. Майор Гриднев, выслушав мой короткий доклад, пожимает нам руки и зачитывает приказ командира дивизии. За отличное выполнение задания нам объявлена благодарность.
— Ну, а теперь, землячка, расскажи о перелете подробнее, – говорит мне Гриднев, направляясь в штаб-землянку.
Да, мы с майором Гридневым земляки: он до войны служил в Баку в военной авиации, Бакинский аэродром ему хорошо знаком. Да и наш аэроклубовский Забратский аэродром…
Вести из Баку
У меня щемит сердце, когда я вспоминаю Баку. Хоть бы одним глазком заглянуть… Как они там, мои родные, поживают? Где-то мои институтские и аэроклубовские друзья, как воюют, живы ли?
Скупо, редко приходят ко мне весточки из родного Баку. Знаю: мать по прежнему работает врачом, а отец – бухгалтером в Доме пионеров. Знаю, что брат Халил воюет где-то на Северном Кавказе. Еще не знала я тогда, что Халил был тяжело ранен в боях под Моздоком и отправлен в тыловой госпиталь…
Вспоминаю раннее сентябрьское утро. Мое дежурство на аэродроме. Первая готовность. Я и моя ведомая Маруся Кузнецова сидим в своих «ЯКах», готовые взлететь по первому сигналу. В те дни фашистские самолеты часто появлялись над Саратовом: по ночам бомбили, днем прилетали разведчики.
Вдруг видим: над командным пунктом взвилась синяя ракета. Воздушная тревога! Взлетаю, и Маруся привычно пристраивается ко мне. Небо затянуто легкой дымкой, с востока ползут густые облака. Тускло поблескивает Волга.
Получаю по радио с командного пункта данные о противнике, разворачиваю машину и ложусь на заданный курс. Ага, вот и немец. «Дорнье» идет на большой высоте, направляясь к Саратову. Злость разбирает меня. Рука ложится на сектор газа. Набираю высоту и скорость…
Немец, видимо, заметил нас. Встреча с двумя истребителями ему явно не по вкусу: «Дорнье» меняет курс, ныряет в облака… Уходит на большой скорости, удирает, не выполнив задания.
В шлемофонах – голос земли:
— Соколы, идите на посадку!
Мы сажаем свои машины. Только яы выключила мотор, как вижу: бежит мой механик Луценко, а в руке у него письмо.
Письмо из Баку! Торопливо вскрываю конверт. Знакомый почерк отца. Пробегаю первые строчки…
«…Мы победим, – пишет отец, – победим той силой, которую никто не может сломить, – безграничной верой в правое дело. Я призываю тебя, дочь моя, и твоих боевых подруг смело и беззаветно биться с лютым врагом… я верю, дорогая Зулейха, что твоя боевая машина не упустит врага… До свидания, крепко обнимаю тебя, твой отец».
Милый папа, спасибо тебе за добрые пожелания. Ты можешь быть уверен, что твоя Зулейха выполнит свой долг воина. Но было бы лучше, если бы ты просто написал мне, как вы там живете, есть ли вести от Халила, и вообще – что нового в Баку. Ох, если бы ты знал, как я соскучилась по вас, мои дорогие!..
Но однажды я получила живой привет из Баку.
На нашем аэродроме приземлился транзитный «Дуглас», летевший в Москву. Пока его заправляли горючим, пассажиры вышли размяться. Видят – по полю ходят девушки в летных комбинезонах. Поинтересовались: кто такие?
— Здесь стоит женский авиаполк, – отвечают им. – А вы откуда летите?
— Мы из Баку летим.
— Из Баку? А у нас тут есть одна бакинка.
— Кто такая?
— Сеидмамедова Зулейха, штурман полка.
— Где она? – всполошились бакинцы.
А я как раз была в воздухе. Только села я, вырулила, смотрю бегут к машине какие-то люди, гражданские и военные. Никого из них прежде я не знала, но так радостно было увидеть бакинцев. Как будто они мне привезли немножко бакинского солнца…