Мы похоронили ее с воинскими почестями. Это была первая потеря у нас в полку. И какая ужасная потеря!
Никогда не изгладится в моей памяти светлый образ храброй летчицы Валерии Хомяковой…
В небе над Волгой
Нашим летчикам часто приходилось сопровождать особо важные самолеты Волжской линии фронта.
Помню, однажды мы вылетели вчетвером – я с Женей Прохоровой и Лида Литвяк с Катей Будановой. Уже издали мы увидели черную шапку дыма над героическим городом. Горели целые кварталы. Внизу – сплошные пожарища и развалины. Кажется, ни одного уцелевшего дома…
Впрочем, нам некогда смотреть на разрушенный город. В воздухе – десятки, а может быть, сотни самолетов. Трудно отличить свои от вражеских…
Откуда-то сбоку выскакивают «Мессеры». Мы с Женей не имеем права отойти от особо важного, наша задача, охранять его и не подпускать к нему самолеты противника. А Лида и Катя перехватывают немцев, вступают в бой с «Мессерами». Рычат пулеметы, начинается карусель воздушного боя. «Мессеры» не выдерживают и уходят один за другим.
Особо ванный благополучно приземляется на аэродроме. Мы улетаем, чтобы через день или два снова лидировать самолеты в огонь и грохот Волжской битвы.
Наступил ноябрь. Ударили морозы, белые метели замели аэродром. Мы поставили свои самолеты на лыжи.
В один из редких летных дней на наш аэродром прилетел полк истребителей – полк ассов, как его называли. Я была утром на стареет, когда они приземлялись. Вдруг слышу:
— Зулейха! Зулейха!
Голос определенно знакомый. Подбегаю к приземлившемуся «ЯК-1» и вижу: из кабины вылезает широкоплечий летчик в меховом комбинезоне. Удивительно знакомо щурит в улыбке темные глаза…
Саша Костыгов! Я прямо глазам свои не верю. Саша, смеясь, обнимает меня:
— Вот где привелось свидеться!
Господи, как давно это было: Бакинский аэроклуб, полеты на «У-2», прыжки с парашютом… я испытываю сложное чувство: радость встречи с земляком и в то же время острый укол тоски по родному городу, по далекому мирному времени…
Но предаваться воспоминаниям – некогда.
— Улетаем на Волгу, — говорит Костыгов. – а ты, значит, тоже воюешь?
— Саша, говорю я торопливо, — ну как ты? Где Оля?
Я знала, что Саша еще перед войной женился на моей подруге Оле Сосановой.
— Ольга в Москве. Сын у нас, Виталька, мировой пацан растет! А я – видишь, эскадрильей командую… Ну Зуля, будь здорова! Может еще где-нибудь встретимся.
— Счастливо, Саша…
Полк ассов улетел. А поздним вечером того же дня кто-то из наших девушек прибежал в мою землянку:
— Зуля, твой бакинец в санчасти лежит! Умирает…
Не чуя под собой ног, бегу в санчасть. Костыгов лежит на операционном столе, забинтованный с головы до ног, одни щелки для глаз оставлены.
— Саша, что с тобой?! – вырывается у меня.
В ответ – слабый хриплый стон. Похолодев от ужаса, я оборачиваюсь к врачу. Та разводит руками:
— Страшные ожоги… Сделали что могли. Одна надежда на крепкий организм…
А случилось вот что. Подлетая к волге, эскадрилья Костыгова вступила в бой с немецкими самолетами. Майор Костыгов сбил два «Юнкерса» и, когда у него вышли боеприпасы, пошел на таран. Он врезался в третий «Юнкерс» и выбросился с парашютом из своей горящей машины. Но лицо его, грудь и руки были страшно обожжены. Героя подобрали и немедленно на самолете перевезли к нам.
Два дня Костыгов находился между жизнью и смертью. Его поили жидким шоколадом, беспрерывно дежурили возле него, поддерживали деятельность сердца. А на третий день его увезли в Москву.
Саша Костыгов выжил благодаря своему могучему сердцу. Он выжил и даже летал после этого. Я знаю, что Оля Сосанова оказалась ему настоящим другом.
Хмурым ноябрьским морозным днем, услышав позывные Москвы, мы обступили радиоприемник в штабной землянке. «В последний час!» — торжественно звучал голос Левитана. «На днях наши войска, расположенные на подступах к Сталинграду, перешли в наступление против немецко-фашистских войск…».
Долгожданное наступление! Мы обнимаем друг друга и повторяем замечательные слова сообщения Совинформбюро:
— Продвинулись на 60 – 70 километров!
— Окружили!
— Разгромлены шесть пехотных дивизий и одна танковая!…
Музыка победы звучит в душе каждой из нас. Мы бесконечно счастливы: ведь наш полк вложил скромную долю своего труда в великую победу на Волге!
Прощание с Волгой
Получен приказ – перебазироваться на другой аэродром. Стояла ранняя весна 1943 года. А для летчика смена времен года всегда сложный вопрос. Зимой наши самолеты стоят на лыжах, летом на колесах. А весной, когда то подтает, то подморозит – какие «башмаки» надевать? Нередко бывало так, что вылетишь с одного аэродрома в мороз, а на другой приходится садиться в дождь и слякоть.